Шахманов - Настя Кан

— Работаю. — вместо тысячи слов. Да, многословием Шахманов никогда не отличался.

— Работа подождет. Приезжай домой, тут Ромка. Посидим, поговорим.

— Не могу, на деле.

И тишина. Только сейчас смогла сделать вдох, даже мушки перед глазами заплясали.

— На деле говорит. — папа удивленно уставился на свой телефон словно оттуда пытается что то вылезти. — Вот паршивец.

Телефон шлепнулся на стол и Грановский тяжело вздохнул:

— О чем я и говорю. Бедой дело кончится, если не остановится.

Дальше слушать их разговор я не в силах, потому тихонько поднимаюсь наверх, к себе в комнату, и сворачиваюсь калачиком на подоконнике, устеленном мягкими пушистыми пледами. За окном снежинки кружат свой медленный танец, покрывая мягким кружевом дороги.

Шахманов, что ты творишь? Меня изранил, себе больно делаешь. Что у тебя в голове происходит?

Не знаю на сколько я выпала в свои мысли наблюдая за захватившей город зимой, когда в дверь тихонечко постучали.

— Я зайду?

Деликатность так не свойственна моему папе, что я нехотя улыбаюсь и киваю.

— Доченька, расскажи мне всё, м? — он присаживается рядом и тихонечко гладит меня по голове. — Не держи всё внутри, только себе хуже сделаешь.

Чувствую как в носу начинает крутить, а подбородок предательски дрожит.

— Папочка, я люблю его. С самого детства люблю. — настроение плаксивое после встречи с Шахмановым, наверное поэтому я не смогла сдержать эмоций и разревелась, то и дело шмыгая. Только и делаю что реву в последнее время. — Это так больно.

— Солнышко, любовь это не всегда что то теплое и приятное, она бывает разная. Даже нет, не так, любовь у каждого своя. — папа обнимает меня, прижимая к плечу. — Она дарит крылья, она же их ломает. Взять твою мать.

Я замерла, боясь просмотреть на отца, он впервые затронул эту тему сам. Я никогда не спрашивала, зная что ему это неприятно.

— Она вырвала мои крылья с корнем, а я до сих пор люблю её. — он горько усмехается.

Подходящие слова разом вылетают из головы, поэтому я просто усиливаю свои объятия, безмолвно выражая поддержку.

— Денис молчит как партизан, но Ромка мне всё рассказал. О том, что у вас случилось.

Шмыгнула, обвивая отцовскую руку своими.

— Он меня бросил.

— Денис тебя защищал. Пусть грубо, не очень умело, но защищал. Он по другому не умеет.

— Да что это за защита такая? — я даже привстаю, чтобы заглянуть родителю в глаза и с удивлением обнаруживаю там понимание. Не меня, Шахманова.

— Дочь, ты измеряешь Дениса по себе, а это в корне не верно. Когда в самом начале ты говорила что вы слишком разные, была права.

— Что именно ты имеешь в виду? — я вытираю слёзы и перебираю между пальцами край рукава.

— Денис по другому смотрит на сложившуюся ситуацию. Он долгое время считал, что не пара тебе. Слишком много у нас с ним не хороших вещей за спиной. И они никуда не денутся, не сотрутся. Он не изменится.

— Но я полюбила его именно таким, зачем мне пытаться его изменить?

Отец по доброму рассмеялся на моё недоумение:

— Ты для него как свет в темноте, понимаешь? Денис всю жизнь запрещал себе какие либо чувства по отношению к другому человеку. Исключением стали мы с Ромкой, но это другое. Вот представь, что у тебя есть что то, что для тебя чрезвычайно важно. Ты на это надышаться не можешь, а потом этому "чему то" начинает грозить опасность. Что ты сделаешь?

— Я буду защищать это.

— Любой ценой?

Я не раздумывая ответила:

— Любой ценой.

После чего отец смотрит на меня и растягивает губы в улыбке "ну вот, чего и требовалось доказать".

А я впервые ппытаюсь посмотреть на всю ситуацию без зашкаливающих эмоций, без боли и обиды.

Глава 25

«Я одновременно хотела и боялась его. Исписала кучу листов личного дневника пытаясь навести порядок в голове, разложить по полочкам. Даже к психологу сходила. Но, стоило лишь раз увидеть Шахманова и все, пропала. Я вижу отражение своего безумия в его глазах. Наша любовь — девятый вал.» Карина Шахманова.

Пока я предавалась душевным метаниям после разговора с отцом, незаметно пролетели две учебные недели. Вторая вытянула все нервы из за большого объёма информации, мозги у студентов основательно начали закипать. В том числе у меня.

Я нажаловалась на это Маше и она уговорила меня сходить в какой нибудь клуб.

— Потанцуем, развеемся. Хватит дома сидеть. — подытожила она и вот уже два с лишним часа мы собираемся.

Пару бокалов вина подняли настроение и на смену тяжёлым мыслям пришла какая то лёгкость, как в голове так и в теле.

— Ты совершенно разучилась расслабляться. Сидишь дома комочком нервов и смотришь в окно. Завыть на луну только и осталось. — мягко ругается подруга и мне нечего на это возразить. Раньше получалось переключать внимание с одного на другое, а сейчас я слишком зациклилась на внутренних ощущениях. Режим драма куин. — Понахваталась у своего Шахманова. Осталось только во все чёрное нарядиться и сделать лицо кирпичом.

Я усмехаюсь, но внутри всё предательски вздрагивает от произнесенной вслух фамилии.

— Верни мне яркую и самоуверенную Карину! На эту я оформляю возврат!

— Дурка. — смеюсь на взявшуюся за бутылку вина Машу, которая начинает водить ей перед моими глазами из стороны в сторону.

— В твоих глазах появляется блеееск, из головы уходит вся печаааль. Сладкая вата, пони, воздушный шарик. Чего там ещё вызывает радость?

— Лучше в бокал наливай, Кашпировский!

Подруга наполняет бокалы до краев и приподнимает свой:

— Сегодня только безудержное веселье, никаких упаднических настроений, никаких бывших!

Лямка черного шелкового платья сползает с плеча, пока мы размахивая руками поем песни на заднем сидении автомобиля по дороге в клуб. Водитель старательно делает вид, что не замечает ничего кроме дороги и что ему не смешно. Бутылку вина и бокалы