Изумрудные ночи. Дилогия - Вирджиния Браун
Нависая над ним и по-прежнему сжимая кулаки, Трейс хрипло произнес:
— У тебя не больше прав, чем у всех остальных, Броди! Ты все узнаешь, когда я буду говорить со всеми — не раньше.
Броди попятился назад, не сводя с Трейса гневного взгляда.
— Не надо так беситься, Тейлор, — глухо произнес он. — Мне просто не слишком улыбается мысль, что моя голова украсит шест или хижину какого-нибудь индейца.
— Мне тоже. — Трейс перевел взгляд на Ригана, который выступил вперед в тот момент, когда его товарищ оказался на земле. — Ты хочешь что-то сказать?
Качая головой, тот отступил на шаг:
— Нет, не сейчас. Когда захочу, я дам тебе знать.
— Валяй, — коротко кивнул Трейс, оценивающе окинув взглядом коренастого темноволосого Ригана.
Бетани наблюдала проявление насилия, так контрастирующее с нежной страстью, которую этот мужчина проявлял вчера, и была обескуражена. Когда Трейс повернулся спиной к Броди и Ригану, он поймал взгляд ее темных глаз и прочел в них ее реакцию.
Сердце Бетани обуревали противоречивые чувства: может ли такая жестокость совмещаться с нежностью? Она была сбита с толку, и когда Трейс, не произнеся не слова, прошел мимо нее, чтобы поговорить с отцом, откинулась назад и прислонилась спиной к мулу.
Бетани плелась вслед за остальными и слышала слова Трейса о том, что, хотя он и не заметил ничего подозрительного, всем следует соблюдать осторожность. От этого предупреждения нервозность ее только усилилась. Когда они добрались до края глубокого ущелья, на дне которого бурлила река, от ужаса у нее перехватило дыхание.
— Как же мы сможем перебраться? Здесь нет даже висячего моста!
— Мост — это вон те бревна.
Бетани увидела перекинутые над пропастью тонкие дощечки, между которыми виднелись зияющие просветы, дыры были заделаны срубленными ветками.
— Вы, наверное, помешались, если думаете, что мы сможет здесь переправиться.
— Но это единственный путь, — резонно заметил Трейс. — Вы хотите, чтобы я перевел вашего мула вместо вас?
— Скажите честно, вы и в самом деле думаете, что мул переправится по этому… сооружению, которое вы называете мостом? — спросила Бетани. — Очень в этом сомневаюсь!
— У мулов тоже нет возможности выбирать, — он невозмутимо встретил ее испуганный взгляд.
— Подразумевается, что у меня нет выбора?
— Вот именно.
Бетани бросила наполненный ужасом взгляд в сторону длинного моста, вызвав у Трейса улыбку:
— Вот увидишь, все будет не так уж плохо, — мягко сказал он. — Я сделаю все, чтобы помочь тебе.
Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, Бетани покачала головой:
— Нет, я пойду как все.
— Я знаю, ты можешь. Этот мост не посмеет обрушиться, пока вы будете на нем, Бетани Брэсфилд! — улыбнулся Трейс.
— Это точно! — Она тоже не смогла сдержать улыбку.
Но когда пришла ее очередь переходить по мосту, она бы дорого дала за то, чтобы действительно чувствовать себя такой храброй, какой она старалась казаться. Мост раскачивался под сильными порывами ветра, бревна дрожали в унисон дрожащим коленям. Самообладание покинуло ее. Трейс завязал мулу глаза, чтобы тот не мог ничего видеть, и Бетани с трудом поборола искушение попросить шарф для себя. «Не смотри вниз!» — приказывала она себе, делая очередной шаг. Только бы ей удалось сделать еще несколько…
Ужас парализовал Бетани. Оба, и она, и ее мул, стояли на перекинутом над ущельем узеньком мостике, не в состоянии сдвинуться с места. Она слышала подбадривающий голос Трейса, слышала отца, который пытался в чем-то убедить ее, но ей было все равно. Она оказалась полностью во власти своего старого страха перед высотой и не могла заставить себя сдвинуться ни на дюйм.
Одежда ее развевалась на ветру, волосы выбились из тугой косы, пальцы вцепились в уздечку, она стояла, словно заледенев. Шум воды нарастал. Казалось, поток поднимается кверху, чтобы поглотить ее в своих недрах. А может, это пульсирующая кровь отдавалась в ушах, как будто ее настигал поезд. Сквозь шум словно издалека пробился голос Трейса:
— Бетани! Бетани, еще несколько футов, ты можешь!
— Я не могу…
Ее ужас передался животному. Она почувствовала, как у мула задрожали ноги, он испуганно захрапел и издал приглушенный вопль. Голова ее кружилась, пришлось крепче ухватиться за мула. Бетани понимала, что в любое мгновение может перелететь через край моста и устремиться навстречу небытию. Мул робко шагнул вперед. Мост задрожал, и целый водопад отломившихся тростинок обрушился вниз.
— Бетани, сделай один шаг, — послышался спокойный голос сзади; она не сразу поняла, что он принадлежит Трейсу. — Только один. Ничего не случится.
Не видя ничего, с прядями волос, застилавшими ей лицо, девушка замотала головой и безжизненно прошептала:
— Я не могу!
— Ты должна! Один шаг. Вперед, черт возьми!
Машинально подчиняясь этому грубому приказанию, Бетани ступила вперед. Узкий бревенчатый мост закачался, но не провалился. Казалось, страх начал отступать после того, как она сразу же не сорвалась вниз, и Бетани сделала второй неуверенный шаг, потом третий, послушная идущему следом за ней Трейсу, постоянно требующему, чтобы она двигалась вперед. Наконец она почувствовала твердую землю под ногами.
Чуть не рыдая, она сделала два последних шага, рывками ведя за собой мула. Тут он поскользнулся, переднее копыто застряло в расщелине между бревнами. Объятый ужасом, мул дико барахтался, повиснув над пропастью.
— Помоги мне! — завопила Бетани, вцепившись руками в кожаную уздечку, когда мул начал сползать. — Помоги мне, Трейс!
— Отпусти его! — приказал Трейс. — Отпусти, или полетишь вместе с ним!
— Нет! — Бетани рванулась вперед, по-прежнему не выпуская уздечки из рук, и каким-то образом это помогло животному обрести равновесие. Через минуту он был в безопасности рядом с хозяйкой. Оба они, обессилев, осели на землю, дрожащие от страха, влажные от испарины.
Трейс, сделав несколько сердитых шагов, подлетел к ней, схватил за руку и развернул лицом к себе.
— Черт бы тебя побрал, почему ты не отпустила его? Это всего лишь поганый мул, а ты могла погибнуть!
Не в силах произнести ни слова, Бетани только покачала головой. Она сама не понимала, почему так поступила. Ей не следовало этого делать. Но мысль о том, как мул будет скользить вниз, к своей гибели, казалась невыносимой.
— Дурочка, — прошептал Трейс все еще сердитым голосом. Потом ослабил хватку, рука соскользнула от ее локтя к запястью, пальцы его сомкнулись вокруг него. — Похоже, у мула здравого смысла больше, чем у тебя, — проворчал он, когда она спрятала голову у него
