Любовь на осколках измены - Надежда Юрьевна Волгина
– Я пыталась убедить дочь взять Диму к себе. Но у нее начиналась новая жизнь, – продолжила свой рассказ Аделаида Тимофеевна. – Как думала Вика, счастливая и беззаботная. Но и второй брак распался. И распался очень быстро. Теперь она снова в метаниях. То ищет завидного жениха, то хочет вернуться к Максиму. Издергала и себя, и меня, и Димку. У Максима редкое терпение. За это я ему бесконечно благодарна. Мы смогли сохранить добрые отношения. Мне очень важно, что я могу общаться с внуком и у него все хорошо. Диме повезло с отцом. Чего не могу сказать о матери, увы, – вздохнула Аделаида Тимофеевна. – Однако я сегодня разоткровенничалась. Для меня было шоком, то, что рассказал Максим. Такое безобразное нападение, драка. Очень неприятно узнать подобные вещи о дочери. Мне за нее бесконечно стыдно. В этом есть и моя вина. Где-то я серьезно недоглядела. Я поговорю с Викторией и надеюсь, больше подобные инциденты не повторятся.
– Спасибо вам, – искренне поблагодарила я Аделаиду Тимофеевну.
– Мне то за что? – по-доброму улыбнулась она.
– За понимание и объективность.
– Этого у меня не отнять, – рассмеялась она. – Что есть, то есть. Признаюсь, Дима у меня единственная отрада. Упустила я Вику. Вроде все делала как надо, а упустила. Выросла из нее редкая эгоистка. А вот Димка не такой, что меня очень радует.
– У вас замечательный внук, – призналась я. – Я рада, что он дружит с Глебом.
– Я тоже. В переходном возрасте очень важно иметь хороших друзей. Впрочем, это важно в любом возрасте…
Глава 58
– Жизнь налаживается, говоришь? А по тебе и не скажешь… – хмуро рассматривала меня Дина, подперев рукой голову.
Обеденный перерыв подходил к концу. И надо же нам было заговорить за жизнь именно сегодня, сейчас. Как-то раньше у меня получалось избегать подобных тем в разговоре с подругой. Впрочем, делать это было не так уж и трудно – достаточно затронуть тему ее семьи, спросить что-то про мужа или дочку, а там уж Дина подхватывала, рассказывала долго и со смаком. Я же только радовалась – любая тема лучше, чем мусолить собственную глупость или неудачи. Хватало того, что о последнем я думала безостановочно – днем и ночью, когда частенько страдала от бессонницы.
С той памятной среды, которая застряла в моей голове как один из самых мрачных дней в моей жизни, прошло ровно две недели. Каждый новый день отмерялся для меня словно щелчком хронометра. Щелк – вот и еще один день прошел. Щелк – следующий… Я ходила на работу, занималась домашними делами, с головой окунулась в ботанику, ухаживая за экзотическими растениями. Ела, спала, дышала… Училась чему-то новому, вспоминала давно забытое. Получала критику от руководства или, наоборот, похвалу. Казалось, что жизнь моя наполнилась заботами. Их стало даже больше, чем раньше, с началом трудовой деятельности. Еще и в больницу к Глебу бегала каждый день после работы. Но в душе моей царила тоска, а голову частенько посещали мрачные мысли. Постоянно думала о том, насколько все безрадостно. Вот вроде освободилась от мужа, который мне изменял, полностью преобразила свою жизнь, а радости не прибавилось. Как так? Хотя, причины я прекрасно осознавала, как и не могла не думать о том, кого обидела.
Не знаю, что уж сказал Максим Стасу, но за эти две недели тот не объявился на моем горизонте ни разу. Дважды он навещал Глеба в больнице и по словам сына вел себя довольно прилично, хоть и равнодушно (это я уже сама сделала такие выводы из рассказа сына). А позавчера на мой новый адрес пришло извещение, что слушание нашего дела о разводе назначено на пятнадцатое декабря. Очень надеялась, что всё пройдет гладко, и никаких претензий ко мне Стас иметь не будет. Да и это мне Макс тоже обещал.
Вчера выписали из больницы Глеба. Конечно, нервов он мне в первые дни потрепал немало, но потом приспособился к больничной жизни, как и научился бойко передвигаться с загипсованной ногой и костылем. Даже завел себе там новых друзей. Да и Димка навещал его так же часто, как и я. А на днях и гипс обещали снять, чего Глеб ждал с особым нетерпением. И наконец-то ему можно будет вернуться в гимназию, к нормальной школьной жизни.
Несколько раз за это время звонила свекровь. И не мои дела ее интересовали или дела Глеба. Все беседы наши сводились к ее сыну, как туго ему сейчас приходится, насколько серьезные у него проблемы с бизнесом и всё в таком роде. В основном Лариса Денисовна сетовала, что бросила я Стаса в такой тяжелый период. Я же не пыталась ни в чем убедить ее, слушала и отвечала односложно. Из ее же рассказов я узнала, что Стаса бросила Вероника. И ни разу я даже не задумалась, чтобы вернуться к мужу, хоть свекровь на это прозрачно и намекала. Напротив, с каждым днем я все сильнее убеждалась, что избавилась от балласта, что освободилась от чего-то ненужного.
Первые дни после ссоры с Максимом я всё ждала встречи с его бывшей женой. Невольно оглядывалась на подходах к работе. Но и она больше не объявлялась. Видно, Максим нашел нужные слова, чтобы вразумить ее. А может, у них всё стало налаживаться? Об этом я даже думать не могла, настолько становилось больно.
– Дин, у меня правда всё хорошо, – встретилась я взглядом с подругой и посмотрела на часы. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут. Пора было заканчивать с обедом.
В последние дни ноября выпало неожиданно много снега. И он все продолжал сыпать с неба. Снегоуборочная техника не справлялась с работой. Обильные осадки затрудняли движение транспорта и пешеходов. Хорошо хоть кафешка, в которой мы полюбили обедать с Диной, находилась совсем рядом с офисом. Но выходить все равно нужно заранее.
– Думаешь, я не понимаю, что с тобой происходит? – не унималась подруга, хоть я уже и встала из-за стола. – Это же всё из-за Филиппова?
– С чего ты взяла?
Я ничего ей не рассказывала про наши отношения. Разве что, сплетни сделали это за меня.
– У меня есть глаза, милочка, – хмыкнула Дина. – И я умею складывать два и два. А еще я заметила, что в последние дни вы с ним совсем не общаетесь, тогда как раньше виделись каждый день.
И это было правдой. Сразу после памятного дня Максим уехал в командировку. И отсутствовал он неделю. Вот уже неделю, как он вернулся и каждый день приходил на работу, но каким-то чудесным образом мы с ним ни разу не пересеклись нигде. А ведь я порой придумывала себе причины, чтобы выйти из кабинета, пройтись по коридору, подняться или спуститься в лифте… Всё было тщетно. Кого только я ни встречала во время своих вылазок, только не Филиппова. И что-то мне подсказывало, что встреч избегал он.
А самое странное, что даже в разговорах со мной его имени никто не упоминал. Однажды, войдя в кабинет Маргариты Борисовны, я застала ее говорящей по телефону. Едва сдержала радость, когда поняла, что говорит она с руководителем. И буквально впитывала в себя каждое слово, сказанное Максимом (их я не слышала, но придумывала про себя). А ведь разговор был сугубо деловой. Но как же мне хотелось хотя бы услышать его голос!
– Так какая кошка между вами пробежала? И ты такая скрытная, оказывается. Даже не сказала, что у вас была интрижка, – обиженно добавила Дина.
Мы забрали одежду из гардероба и уже спешили в офис, увязая в снегу.
– Не было у нас интрижки, – пробурчала я на ходу. – Просто он мне помог в тяжелый период жизни.
– Ну всё понятно, –
