Наследница по кривой (СИ) - Нинель Лав
Вырываясь из плена расслабляющей истомы, Валентин рванулся, схватил Киру за руку, потянул к себе, пытаясь обнять "беглянку", уложить рядом и вернуть своему телу, страстную нежность ее рук, покорившую его сердце и разбудившую в его теле столь чувственный отклик — никогда и никто не благодарил его так нежно и страстно за доставленное удовольствие, но на этот раз она не поддалась, уперлась рукой ему в грудь.
— Сейчас приду… — пообещала она, собрала с пола свою одежду и вышла из спальни.
Валентин перевалился на спину и мечтательно уставился в потолок.
«— Ничего себе приключение! Не ждал-не гадал, а тут, трах-бах — бурная страсть! Улетно! Но мало… Силенки еще на пару раз хватит! Не женщина, а огонь! И сама нежность… Такими ласками и нежными поцелуями меня еще никто не благодарил за секс! Неожиданно и приятно-возбуждающе… Губки нежные, ручки ласковые — враз поставят и продолжим…»
Кира вошла в спальню одетая, подошла к окну и резко раздернула шторы.
Валентин поднял голову и удивленно на нее уставился — что происходит? где продолжение?
Стоя у окна, Кира беззастенчиво смотрела на лежащего на кровати обнаженного мужчину и, любуясь его накаченным телом, улыбалась.
— Великолепное зрелище… Незабываемый, фееричный секс… Спасибо вам, и за то, и за другое… — вы сразу исполнили два моих желания: увидеть вас голым и заняться с вами сексом… Спасибо… и простите… за мою несдержанность, — Кира печально вздохнула и уже серьезным тоном продолжила: — Займемся делами, Валентин Александрович. На чем мы с вами остановились?
Она повернулась к сейфу и, задумалась, вспоминая код.
Не ожидая такого резкого перехода от сексуального вожделения к деловой активности, Валентин вскочил с кровати и начал быстро одеваться.
«— Облом! Причем жесткий! — разочарованно качнул он головой, натягивая джинсы, и лихорадочно думая, как теперь ему себя с ней вести — в его планы входило ее обаять и подчинить… она вроде обаялась — «бурно, страстно и нежно» (у него до сих пор внутри все бурлит от страсти и млеет от ее нежных ласк), а вот подчинить… подчиняться она, вроде, не собирается…»
Он оделся и встал у нее за спиной.
— Пятьдесят по часовой стрелки, пятьдесят пять против часовой стрелки…
Ларион весело залаял в прихожей, и Кира, услышав настойчивый звонок в дверь, резко обернулась, рука ее замерла на черной ручек сейфа.
— Не повезло… — усмехнулась она, многозначительно глядя в синие глаза своего «неожиданного любовника», — вам… в отличии от меня.
И не понятно было, о чём она сожалеет и чему радуется, но Валентин не стал этого уточнять.
50
50
— Одну минуточку, — крикнула Кира через дверь и, отстраняясь от глазка, испуганно зашептала подошедшему к ней Валентину. — Полиция! Прячьтесь!
— Зачем? — искренне удивился тот. — Разве запрещено приходить в гости?
Но Кира его не слушала — у неё было своё собственное понятие о нахождении «любовника» в доме замужней женщины, и даже если всё было невинно и благопристойно — лучше бы этого мужчины в её доме не было.
Она развернула «постороннего мужчину» за плечи, и, подталкивая в широкую спину, погнала в гостиную.
— Скорее, — торопила Кира, чувствуя под ладонями сопротивление каменных мышц, и сердце ее невольно вздрагивало и сладостно замирало от каждого прикосновения к его телу. — Вдруг полицейский пришёл по жалобе жильцов. Вы, кажется, недавно стреляли в этой квартире?
Она допихала Валентина до гардероба, решительно распахнула высокие дверцы и выразительно ткнула пальцем в сторону «тайного убежища», и высокому, плечистому мужчине пришлось снова подчиниться женской воле.
Захлопнув за «неожиданным любовником» двери гардероба, Кира помчалась встречать нового незваного гостя.
— Меня зовут Рогов Игорь Владимирович. Я ваш участковый, — представился полицейский, опасливо косясь на просунутую в щель оскаленную собачью морду. — Это кто, колли?
— Колли, — подтвердила Кира и поудобнее взялась за ошейник. — Чем обязана?
Участковый поправил фуражку и вздохнул. Он обошёл ещё не всех жильцов дома, но уже выслушал столько нелицеприятного о себе и всей полиции в целом, что в пору было писать рапорт об увольнении.
«— И чем они все недовольны? — раздражённо подумал он обо всех жителях «поднадзорного» подъезда. — Всё жалуются и жалуются! С такими показателями премию за этот год вряд ли получишь!»
— У меня к вам несколько вопросов, — заученно начал участковый и снова вздохнул. — Мы разыскиваем свидетелей аварии у вашего дома. Вы случайно не видели?
— Нет, — не задумываясь, ответила Кира и для убедительности покачала головой.
Участковый достал из кармана блокнот, пошуршал листочками и прочитал:
— Кира Дмитриевна Чичерина. Правильно?
— Да.
— А документики ваши можно проверить? — очень любезно попросил капитан — он всегда был любезен с дамами, всех возрастов и всех национальностей.
Кира кивнула. От волнения горло у неё моментально пересохло.
Она распахнула железную дверь квартиры, но участковый медлил.
— Собачка не укусит?
— Место! — шёпотом приказала Кира Лариону и жестом пригласила участкового в квартиру.
Подчинившись хозяйки, пёс послушно отошёл в сторону и улёгся под китайской соломкой с изображением цветущего миндального дерева, хотя ему очень нравилось скалить острые, белые зубы и громко лаять, изображая грозного сторожа.
С интересом осматриваясь, участковый вошёл в прихожую, снял фуражку и пристроил её на банкетку у двери.
— Может, чай или кофе, — любезно предложила Кира, выжидательно глядя на представителя правоохранительных органов.
— Не откажусь от чашечки чая.
Игорь Владимирович Рогов любил чаёвничать у жильцов своего огромного участка, если, конечно, приглашали, то никогда не отказывался — налаживались доверительные отношения с людьми, да и домой на обед возвращаться не надо было.
Тихо зашумел электрический чайник на кухоньке, позвякивала посуда, аппетитно «чмокал» холодильник, открывались и закрывались ящики столов. На большом овальном столе появились плетёные салфетки, вазочка с конфетами, блюдо с холодной индейкой, тарелочка с ветчиной, сыром и ломтиками белого хлеба. Хрустальное блюдо с фруктами и большая жестяная коробка печенья водрузились в центре стола.
— Вот, — протянутый женщиной паспорт тут же разрушил иллюзию домашнего уюта и заботы, по которым одинокий полицейский так соскучился.
Он даже нахмурился, листая странички — так реальны были эти его возникшие иллюзии семейной жизни, создаваемые этой женщиной с лучистыми глазами и быстрыми ловкими движениями.
Кира разлила чай, поставила на салфетки чашки с блюдцами, подала серебряные ложечки и присела к столу. Холодные пальцы привычно обхватили чашку, вбирая тепло через тонкие фарфоровые стенки.
— Так как же насчёт аварии? — возвращая паспорт, напомнил участковый. — Не видели?
— Не видела.
— А соседи утверждают, что видели вас на месте аварии и будто бы
