Шатаут - Стейси Борел
Аврора встретила меня в аэропорту, вся такая улыбчивая со своими скачущими каштановыми локонами.
— Как делишки, подруга? — она ухмыльнулась, как идиотка.
Я погрузила свою сумку в багажник и скосила на неё взгляд.
— Привет. Что заставляет тебя быть бодрее, чем обычно?
Она чуть не подпрыгивала на носочках.
— Ох, только что мой парень сказал, что хочет, чтобы я познакомилась с его семьёй. Представляешь? Я поеду в Северную Каролину на несколько дней рождественских каникул.
Я была рада за неё.
— Вау, встреча с семьёй — довольно большое дело. Должно быть, все между вами становится серьёзным.
— Ага! Достаточно серьёзным, раз он полагает, что я заслуживаю того, чтобы позволить его семье встретиться со мной. Я не какая-то девушка из колледжа, чтобы перепихнуться и повеселиться, а затем отбросить её в сторону ради шлюшки в следующем семестре.
Мы выехали на шоссе, и я заморгала, глядя на неё.
— Так много информации и предположений в этом предложении. Не думаю, что ты когда-либо была случайной шлюшкой. Бишоп всегда казался таким обожающим тебя до ужаса. Не стоит удивляться, что он хочет отвезти тебя домой и познакомить с родными. Ты должна быть удивлена, что он хочет сделать это всего через пару месяцев ваших встреч.
Аврора посмотрела на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
— Обожающим до ужаса? Клянусь, Хэдли, иногда ты слишком много говоришь как взрослая, а не девчонка, которой восемнадцать, и которая переживает лучшие годы своей молодости.
— И что это должно означать?
— Это значит расслабься и будь собой… по возрасту. Делай селфи, будь безрассудна, публикуй свою попку в Instagram, используй аббревиатуры…
Я засмеялась.
— Ты только что использовала «взрослое» слово.
— Заткнись, — подразнила она.
— Я делаю селфи.
— Да? Когда?
— Например, в библиотеке, когда мне скучно, или если думаю, что в моих зубах что-то застряло, и мне нужно проверить.
Она вздрогнула и закатила глаза.
— Така-ая бунтарка.
— Что? Да, я не публикую свою задницу на обозрение всяким чудикам.
— Ты упускаешь мою мысль. С тех пор, как ты вышла из аэропорта, твои плечи расправлены, твои волосы идеально заколоты, ты одета во всё цветочное, чёрт возьми! Расслабься.
Я вздохнула. Может, я и была напряжена. Мне не нужно было видеть Ригли сейчас с этим грузом обид или чего-то ещё. И при разговоре с ним о мелкой лжи, которую я сболтнула его маме, мне не нужно было выглядеть какой-то жёсткой стервой. Если бы я была расслаблена и беспечна во всём подобном, у него не было причин воспринимать это так же ужасно, как я чувствовала в тот день.
— Хватит обо мне. Расскажи всё о поездке и о том, сколько раз Ригли говорил, что скучает по тебе.
— Так по-девчачьи.
— Ага, давай, рассказывай.
Я провела остаток поездки, рассказывая о своём странном дяде и о том, как он рыгает каждый раз, когда выпивает вино. Она смеялась, когда я сказала, что мой отец взял меня на рыбалку, хотя было холодно и рыба не клевала, но у меня оказался самый большой улов дня… он сам. К сожалению, я зацепила папину шляпу, когда попыталась забросить удочку через голову, а не через сторону, как меня учили. Я перешла к рассказу о том, как случайно не поведала маме о Ригли, но затем выложила и про огромную невинную ложь его матери. Она съёжилась.
— Иисус, Хэдли. Почему?
— Я даже не знаю. Но почему он не сказал мне, что говорил со своей мамой о нас? — я скулила и сутулилась на сиденье.
Мы почти подъехали к общежитию.
— Если я правильно помню, то он говорил со своей мамой о тебе. На самом деле, уверена. Я была дома, когда он разговаривал по телефону с родителями, и твоё имя всплывало в разговоре. Это нехорошо. Ты знаешь, что сделала ваши отношения похожими на грязный, маленький секрет, верно?
Я потерла лицо рукой.
— Знаю. Но почему же ТЫ не сказала мне?
Она посмотрела на меня с видом «да ты шутишь, верно».
— Хэдли, я не предполагала, что это значимо. Если бы понимала, я бы сказала. Ты знаешь, что сказала бы… А он уже в курсе?
— Не думаю.
— Будет ли это иметь большое значение? Я имею в виду, действительно ли он так близок со своими родителями?
— Типа того. Вчера по телефону он вёл себя немного странно, и я боюсь, что он поговорит со своей мамой, прежде чем у меня даже будет возможность объясниться. Не то, чтобы у меня действительно были объяснения.
Оказавшись в кампусе, я вспомнила день, когда мои родители высадили меня перед общежитием, но теперь тот день казался таким далёким. Я не могла не вспоминать, как надеялась и волновалась из-за того, что была здесь, и чувствовала, что могу делать теперь всё, что за хочу — мир в моих руках. Я понятия не имела, что Бог собирается подтолкнуть меня в этом направлении, и теперь я была обеспокоена тем, что Ригли Брукс, мой возможный парень, будет злиться на меня за то, что я его скрываю.
— Ты собираешься пойти к нему? Я имею в виду, может быть, это ничего не значит.
— Да. Я пойду к нему после того, как распакую вещи.
— Плюнь на распаковку. Хочешь, чтобы я подбросила тебя?
На самом деле, я хотела. Я не желала продолжать сдерживаться, когда это было у меня на уме в течение нескольких дней.
— Звучит хорошо.
Аврора быстро развернулась, чуть не доехав до нашей подъездной дорожки, и понеслась прямо к дому Ригли.
— Ты собираешься дать ему знать, что приедешь к нему? Знает ли он, что ты вернулась?
— Он знает, что я благополучно приземлилась. Но думаю, что просто появлюсь у него на пороге. Он не будет возражать.
Мы подъехали.
— Удачи, милая, напиши, если потребуется, чтобы я забрала тебя обратно.
Я вышла.
— Спасибо.
Я начала идти по дорожке, когда она уехала. Я глубоко дышала, взволнованная тем, что скоро его увижу. Каждый день без парня, которого ты видела постоянно — это тяжело. Но ожидание — это неплохо. А всего остального я боялась. Я послала маленькую молитву на небеса, чтобы всё исчезло, будто и
