Измена в прошлом (СИ) - Марта Макова
Нам с мужем удалось даже уговорить мою бабушку приехать и лечь в клинику на обследование. Мне кажется, ей просто было неудобно отказать Пашиным родителям, которые выбили для неё место в одной из самых лучших московских клиник при научно-исследовательском медицинском институте. Зато, нам удалось выявить её заболевание на раннем сроке и начать вовремя лечение.
О Стасе и Ларисе я никогда больше не слышала. Они растворились где-то на бескрайних просторах нашей Родины. Интересоваться их жизнью мне совсем не хотелось.
Пашка, в первый же год после приезда в Москву поступил в МГИМО, а я на заочное филологическое отделение в МГУ. Моя привычка каждый день записывать свои мысли, наблюдения, истории из нашей жизни и жизни знакомых, переросла в острую необходимость писать, писать, писать. Хоть страничку, хоть строчку, но каждый день. Сейчас мы оба уже учились на четвёртом курсе.
Страна потихоньку разваливалась, шахтёры сидели на рельсах и стучали касками, продукты в магазинах продавались по талонам. Наступили суровые девяностые, а мы держались дружной семейной стайкой. Любили друг друга, сына и родных и были счастливы вопреки всему.
Серёжка наш рос, как говорят в сказке, — не по дням, а по часам. Любознательный, не по годам смышлёный и умный, но всё-таки ещё совсем ребёнок. Месяц назад он мечтал стать клоуном, а уже через пару недель крановщиком, а сегодня заявил, что когда вырастет, будет гонщиком. Впереди у него была целая жизнь, чтобы сделать свой выбор, а я…я просто наслаждалась возможностью снова играть с сыночком: гулять, болтать, слушать его детские рассуждения, дуть на царапины, и жмуриться от счастья, когда он обнимает меня, говорит, что любит и называет мамочкой.
Поначалу я иногда пыталась найти в нём черты и признаки моего того Серёжки, но очень быстро эта грань между прошлым и настоящим стёрлась без следа. Для меня это был просто Серёжа. Прошлый, настоящий, всё перемешалось в моём сыночке, весело крутящем сейчас педали трёхколёсного велосипеда.
— Мама, мама, догоняй!
Я спешила по аллее парка за лихо разогнавшимся маленьким велосипедистом.
— Серёжа! Не уезжай далеко!
Иногда, в такие вот моменты, на меня накатывала паника. Мне казалось, что сейчас сын исчезнет за поворотом аллеи, за кустом, за углом дома и я больше никогда его не увижу. Страх сковывал горло, мешал дышать, делал ноги ватными. Но я боролась с ним, не давала поглотить меня, испортить жизнь мне, близким и тем более сыну.
— Мама! — Серёжка уже нёсся назад, навстречу мне, неистово крутя педали, растопырив локти и пригнувшись к рулю. — Смотри, как я быстро умею!
Приблизившись ко мне, сынишка начал тормозить ногами по земле, поднимая бурую пыль и снося напрочь носы новеньких ботиночек.
— Какой ты молодец! — восхитилась я, присев на корточки рядом с ним и поправляя сбившуюся во время гонки шапочку. — Настоящий чемпион! Пора покупать тебе настоящий двухколёсный велосипед.
— Правда? — восторженно вспыхнул синий огонь в глазах. Как же они с Пашей похожи!
— Правда. Папа тоже так считает.
Пашка обожал нашего сына. Из него получился прекрасный отец. Несмотря на учёбу, которая требовала от него много времени и подработки, которые муж постоянно брал, чтобы не зависеть от родителей и обеспечивать нас с сыном, Паша всегда находил время поиграть с Серёжкой, пообщаться с ним, учить с сыном английский и гулять.
Все выходные он проводил с нами. Зимой учил нас с Серёжкой ходить на лыжах, летом — плавать в озере, на берегу которого находилась родительская дача. Каждый вечер выделял час, чтобы почитать сыну на ночь книжку и уложить его спать.
А ещё были наши ночи. Горячие, наполненные любовью и страстью. Бесконечные и короткие одновременно. Только наши.
Узнав, что в роддоме я теряла сознание, муж, со свойственной ему решительностью, взялся контролировать моё здоровье. И несмотря на то, что никаких видимых проблем со мной не обнаружилось, Паша строго следил за тем, чтобы я вовремя ела, достаточно отдыхала и высыпалась. Поэтому завтраки готовил сам, давая мне возможность утром поспать подольше. Мне кажется, у Пашки тоже были свои страхи, которые он тщательно скрывал.
Вот и сегодня я выползла на кухню позже всех. Пашка накладывал, сидящему за столом сыну, горячую кашу в тарелку. Серёжка внимательно следил за отцом и после второго половника с жидкой манной кашей, накрыл тарелку ладошкой.
— Всё! Больше не надо!
Паша хитро улыбнулся.
— Тогда это съешь до конца!
Сын тяжко вздохнул, но согласно кивнул.
— Знаю, знаю. Бабушка говорит, вырасту большой и сильный как ты. Ты в детстве ел всю кашу.
— Вот и молодец. — ласково потрепал Серёжкину лохматую макушку Паша. — А это маме оставим на завтрак. Ей тоже нужно хорошо кушать. А то она у нас похудела что-то.
При виде маслянистой молочной поверхности каши меня замутило, к горлу подкатил ком и я рванулась в туалет.
— Что, Юля? Что случилось? Тебе плохо? — метался за дверью Пашка. Я открыла дверь и улыбнулась обеспокоенному мужу.
— Кажется, тебе придётся бежать за укропом, Паш.
Конец.
