Простить и поверить (СИ) - Вера Эн
— Ну что ты: попал бы под горячую руку, проблемы бы что у тебя, что у отца начались, — покачала головой она, утешая слишком обязательного мальчишку. — Не всегда риск оправдан, тем более что у тебя и повода не было рисковать. Жаль только, что неизвестно, кто это говорил.
— Почему неизвестно? — недовольно буркнул Кирилл. — Может, я и не видел этих типов, но голоса-то давно выучил, не путаю.
Теперь уже Лена в волнении подалась вперед.
— И?..
— Там охранник был, папкин сменщик, — с абсолютной убежденностью в собственной правоте сообщил Кирилл, — один из механиков, Радик, и ваш заместитель.
— Милосердов? — глупо уточнила Лена, как будто у нее была дюжина заместителей. Кирилл кивнул.
— Он самый, — подтвердил он. — Он как раз и спорил с остальными, не соглашался на «идеальный вариант». Вы… знаете, о чем они говорили? Или хотя бы предполагаете?
Лена покачала головой и откинулась на спинку стула, задрав лицо к потолку. Ах, как многое бы она отдала, чтобы заговорщики были хоть немного более конкретны и назвали «идеальный вариант» своим именем. А теперь где искать? Откуда ждать удар? Кардан-то она от коленвала действительно не отличала.
В отличие от…
— А ты отцу об этом рассказывал? — быстро спросила она у снова тискающего свой шарф Кирилла. Однако он только поморщился.
— Да я же не знал, что это может быть важно! — раздраженно пожаловался он. — И не подозревал даже, что вы с папкой знакомы и что его это заинтересует! К тому же он…
На этом месте у Лены екнуло сердце, но Кирилл, по счастью, тут же развеял подлые сомнения.
— Он бы ни за что не поверил, что Николай Борисович может быть в какой-то гадости замешан, — еще более недовольно продолжил он. — Он же на работу его взял вопреки запоротой трудовой, а папка… Он добро всегда помнит и людям верит. Я бы только по ушам получил…
Лена кивнула, обрывая его оправдания. Да, это было абсолютно про Димку Корнилова: помнить добро и верить людям. И даже тяжелые годы не отучили его от этих вещей.
Но Лена не отличалась подобной сентиментальностью и не испытывала перед Милосердовым ни капли благоговения. И она выведет его на чистую воду, чего бы ей это не стоило. Он узнает, на что способно «новое начальство»! И ответит за все, в чем виноват!
— Спасибо, Кирилл! — искренне поблагодарила своего соучастника Лена и, налив в чашечки чай, одну из них подвинула к нему. — Не знаю пока что, как состыковать твою историю с теми странностями, что я нашла в отчетах, но я рада, что ты на моей стороне! Это придает мне уверенности в том, что у нас все получится!
— Я надеюсь, что получится, Елена Владимировна, — буркнул Кирилл, явно по-прежнему не довольный собой. — И я всегда буду на вашей стороне. Даже если папка стеной встанет за этого поганого Милосердова!..
— Николай Борисович обижает тебя? — нахмурилась Лена, пытаясь припомнить, когда бы заместитель резко отзывался о Кирилле, но тот только замотал головой.
— Он скользкий тип — я терпеть таких не могу! — заявил он. — Улыбается всем, а глазами так и стреляет, как будто ищет, за что бы зацепиться. Такие, как он, ничего просто так не делают. И я боюсь, что он…
Он снова замолчал, очевидно решая, стоит ли делиться с посторонним человеком своими подозрениями, и Лена чуть склонила голову набок, выражая самую живую заинтересованность. Кирилл глубоко, трудно вздохнул.
— Я боюсь, что он не просто так взял папку на работу, — наконец признался он. — Понимаете, до папки на собеседование четыре человека приходило, это мне Миланка рассказывала, и всем четверым отказали. А тут папка с его подмоченной репутацией. Он, конечно, на меньшую зарплату согласился, и тогда мне это показалось весомой причиной, чтобы остановить свой выбор на нем…
Лена улыбнулась и быстро пожала стиснутый Кириллов кулак. На душе у нее после этих слов скребли кошки, но это казалось куда меньшей неприятностью, чем расстроенный вид мальчишки в оранжевом шарфе. Его Лена обязана была успокоить.
— Надеюсь, что вдвоем мы сумеем уберечь твоего отца от проблем, — проговорила она. — Тем более что это определенно в моих интересах.
Кирилл поднял на нее темные испытующие глаза, но Лена не боялась такого взгляда. Только кивнула, и Кирилл наконец тоже выдохнул.
— Спасибо, Елена Владимировна! — заявил он и принялся за поглощение собственного овершейка.
Глава 16
Выходной Дима провел с пользой, хотя, откровенно говоря, не особо рассчитывал что-то найти в приходно-расходных ведомостях, которые Лена не побоялась дать ему с собой домой для изучения. Был уверен, что на подлоге запчастей такие суммы, о которых говорила Лена, не заработать, но на себя обратила внимание рулевая рейка для Рендж Ровера. Недешевая вещь и просто так на складе не валяется: ее закупают специально под клиента. Однако в расходной ведомости рулевая рейка не значилась. Дима специально проверил еще и два соседних месяца, надеясь, что ее провели другим числом, но тщетно. Зато следом выпала еще фара и сцепное устройство, наводившие на мысли об очень странных повреждениях оного Рендж Ровера, но не дающие никакого ответа на вопрос, откуда эти детали взялись. Словно какой-то благотворитель пожертвовал их «Автовладу», но даже в этом случае они должны были быть в каких-то бумагах отражены.
И Дима очень хотел верить в то, что у Лены они найдутся. Потому что иначе вся эта ситуация приобретала весьма опасный характер.
— Это очень странное мошенничество, — непонимающе поджала губы Лена, когда он показал ей свою находку. — Обычно люди деньги воруют, а никак не вкладывают. Или, быть может, этими вливаниями они хотят перекрыть еще большую дыру?
Дима пожал плечами. Ему совсем не нравилось все то, чему он сейчас становился свидетелем, потому что, кто бы ни заполнял эти ведомости, все дороги все равно вели к управляющему, который ставил под бумагами свою подпись и обязан был быть в курсе любой бухгалтерии «Автовлада». А Дима не хотел подозревать Милосердова. Не имел права отвечать черной неблагодарностью человеку, пришедшему ему на помощь в трудный момент и позволивший Диме сохранить сына. И, если бы расследование затеяла не Ленка, он бы сделал вид, что ничего криминального в ее ведомостях не заметил. Но Черемухе, спасавшей его целой собственной репутации, он был обязан ничуть не меньше. И не мог снова видеть ее слезы, зная, что стал их причиной, скрыв правду.
