Лиловые орхидеи - Саманта Кристи

Я все еще ничего не понимаю.

– Но откуда Карен узнала, что Бэйлор беременна, если я сам об этом не знал?

– Ей сказала Стефани Джеффрис, – говорит Анджи.

– Кто?

– Девушка из нашего женского клуба. Она работала в медицинском центре на кампусе. Карен рассказала мне, что Стефани узнала Бэйлор. Как выяснилось, Бэйлор пошла в клинику, чтобы получить рецепт на противозачаточные. По правилам, перед этим нужно было сделать тест на беременность. До того дня Бэйлор даже не знала, что беременна. Стефани позвонила Карен, чтобы та могла тебя предупредить. Потом Карен сказала мне, что ты запаниковал из-за ребенка, сказал, что твой отец от тебя отречется или что-то в таком духе и что у вас с Бэйлор все равно все было несерьезно, так что ты просто порвал с ней, написав письмо.

Скотт, до этого сидевший и слушавший, открыв рот, наконец встревает в беседу:

– Все это ужасно запутанно, Гэвин.

– Гэвин, я клянусь, что ни за что не позволила бы ей это сделать, если бы знала, что она зайдет так далеко, – говорит Анджи. – Прости меня, пожалуйста. Ты должен мне верить, Гэвин.

По ее щекам текут слезы, и я знаю, что она говорит правду. У Анджи двое маленьких детей, и она в них души не чает – как и любая другая мать, – так что я не могу даже представить себе, что она могла лишить кого-то возможности быть родителем.

Я допиваю оставшийся виски одним обжигающим глотком. Все это время Бэйлор думала, что я знал про ребенка. Она думала, что я бросил ее с ребенком одну. Что я дал ей денег, чтобы избавиться от него, черт возьми! Теперь все понятно: и почему Бэйлор написала мне утром в день экзамена, и почему она выглядела такой расстроенной тогда возле общежития, и почему она бросила учебу. Почему так кричала на меня вчера.

Подумать только, вся моя жизнь построена на обмане, состряпанном моей собственной эгоистичной женой.

Я встаю и иду в душ. Потом мне надо найти Бэйлор, попытаться все ей объяснить и умолять о прощении. По пути к выходу я оборачиваюсь к Анджи.

– Позвони нашему юристу, – говорю я.

– Ты хочешь получить родительские права? – спрашивает она.

– Нет. Я хочу получить чертов развод.

Я открываю дверь кулаком и добавляю:

– Вчера!

Часть вторая

Бэйлор

Глава 24

– Охренеть не встать, Бэйлор! Тот сексуальный мускулистый жеребец – отец твоего ребенка? – спрашивает Кэлли в машине по дороге в аэропорт после того, как я объяснила, почему накричала на нее из душа возле бассейна всего каких-то полчаса назад.

Наш водитель молча смеется и качает головой.

– И ты целуешь моего ребенка вот этими губами? – я вопросительно приподнимаю брови.

Она закатывает глаза и указывает на наушники в ушах Мэддокса. Кэлли знает, что я люблю ее как родную. Она смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазами, у нее загорелая кожа и длинные светлые волосы – она все та же девушка из Калифорнии, которую я наняла три года назад по просьбе ее родителей, которые дружат с моими. Кэлли Спенсер для меня больше, чем няня. Она моя лучшая подруга, моя опора, моя родственная душа. Она живет со мной и Мэддоксом в Мейпл-Крик, в доме, который я выкупила у родителей. Предполагалось, что она поселится с нами на время, пока не накопит денег на собственное жилье. Но этот момент настал, а она не торопилась съезжать, потому что привязалась к нам обоим, а я не могла себе представить свою жизнь без ее дружбы и поддержки двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю. Нам всем это подходит. Она занимается с Мэддоксом, пока я пишу, и мне спокойнее, что у нас есть няня с проживанием, когда я уезжаю в турне в поддержку книги. Иногда я беру их с собой, как сейчас. Я хочу, чтобы у Мэддокса были все возможности, которых я была лишена в детстве, когда дела в ресторане родителей шли не очень хорошо.

Кэлли хмурится:

– Ты же знаешь, что я ни за что не назвала бы Макса полным именем, если бы знала, кто стоит рядом с ним.

Она ловит ртом воздух.

– Он с ним разговаривал, Бэйлор! Я хочу сказать, ни фига ж себе!

Она качает головой:

– Я все испортила, да?

Я ободряюще глажу ее по ноге.

– Кэл, ты же не знала, что он остановился в том же отеле. Когда я вчера вернулась, ты уже спала. Ты ни в чем не виновата.

Я все еще не могу избавиться от дурного предчувствия, которое испытала, проснувшись утром в пустом номере. Я готова была кусать локти, что не оставила Кэлли записку. Как я могла не догадаться! Мэддокс любит плавать, и когда мы останавливаемся в отеле, Кэлли всегда водит его по утрам в бассейн. Натягивая брюки для йоги и старую футболку, которая все еще валялась скомканная на полу со вчерашнего вечера, я молилась про себя. Я молилась, чтобы они не встретили его. И мое дурное предчувствие превратилось в самый настоящий ужас, когда я заглянула в бассейн и увидела, как в другом его конце мой сын разговаривает с Гэвином. Ни один из них не знал, кем они приходятся друг другу. Меня чуть не стошнило на месте. Я крикнула Кэлли, что произошло нечто непредвиденное и ей нужно немедленно позвать Мэддокса и привести его в номер. К тому моменту, когда они поднялись в номер – всего через несколько минут после меня, – я уже побросала все наши вещи в чемоданы и заказала машину.

– Так и что ты теперь собираешься делать? – спрашивает Кэлли.

– Для начала позвоню своему адвокату, – отвечаю я. – Я даже не уверена, что Гэвин понял, кто такой Мэддокс, а если и понял, может, ему будет все равно.

– Ну, я бы сказала, что он все понял, – говорит Кэлли. – Когда я назвала полное имя Макса, парень чуть в обморок не упал прямо в бассейне. Он был весь такой прекрасный, накачанный и загорелый – но богом клянусь, Бэйлор, когда я позвала Макса, у него вся кровь отлила от лица. Я думала, у него случился инфаркт или что-то в этом духе. Если бы ты не требовала так настойчиво, чтобы мы вернулись в номер, я бы,