Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн
- Здравствуйте, теть Наташ, а Алёну можно позвать?
- Нет, нельзя, – припечатала она и почти сразу же попыталась закрыть дверь, но я не дал ей этого сделать, успев придержать полотно рукой.
- Почему?
- Потому что моя дочь не желает встречаться с таким бандитским выродком как ты, Соболевский. Думаешь я ничего про тебя и твою семейку не знаю, про мамашу твою непутевую, а? Пшёл вон, я сказала! – почти рычала женщина, но мне было уже до звезды на все преграды.
- Позовите ее, пожалуйста. Всего на минуту, теть Наташ.
- Убирайся отсюда! Знаю я таких как ты, хулиганье беспризорное! Вижу, как смотришь на дочь мою. И Алёнка это тоже видит, да только мараться об тебя не собирается. А потому она сама наказала мне на порог тебя не пускать! Не ходи сюда более.
- Позовите, пусть в лицо скажет, – не унимался я.
- Мне что, полицию вызвать?
Не то, чтобы я испугался. Но таких проблем для Княжиной вообще не хотел, а потому, не прощаясь, выбежал из подъезда и припустил в сторону Алёнкиных окон.
Я обещал ей, что приду. И я пришел.
Только вот ничего своим приходом не добился. Ну, только если себя окончательно добил.
На балконе стоит. Глаза в глаза и нечем дышать. И я замер и жду, когда же до нее дойдет, что я – это я. И только так всегда было, между нами. Но не дошло, лишь показала мне неприличный жест и скрылась.
А я в тот же момент понял, что это конец. Открыл слот для сим-карт, вытащил ту, что принадлежала Тайному Поклоннику, и зафинтилил ее в кусты.
- Не нужен тебе я? – прошептал я ее безучастным окнам, – Ну, значит и его не будет.
Глава 27 – Попытка – пытка!
POV Никита
Ломка.
Форменная и беспощадная. Когда не хочется есть, пить и даже дышать. И все суставы выламывает без анестезии, а ты лежишь и тебе плевать. Потому что там, внутри меня, еще больнее. И хочется разодрать себе грудину, выломать ребра и выдрать это долбанное сердце, которое не дает спать по ночам и связно думать. На хрен оно мне такое искалеченное не сдалось!
Гребаная обреченность.
Но, вопреки всему, я тогда совершенно точно полагал, что в моей жизни больше не будет Алёны. Ни завтра, ни через месяц, никогда. Ибо, несмотря на все свои чувства и желания, я – ее заклятый враг.
Вступительные сдавал как под гипнозом. Марионетка просто, ручки-ножки туда-сюда. Черт его знает даже, как все сделал по уму, до сих пор поражаюсь. Но отец был счастлив как слон. Сразу мне купил квартиру и тачку, а я на это дело смотрел и понимал, что мне все вот это добро до звезды! Абсолютно!
Алёну хочу!
Так хочу, что хоть ложись и помирай!
Еще и Решетов измывался как никогда.
- Что, псих ненормальный, хреново тебе?
- Пошел ты в зад, Кирюша, – рычал я, а сам лежал в позе покойника у себя в комнате и смотрел в потолок.
- Может тебе тёлку, Соболь? Да позабористее, м-м?
- Ты думаешь я не пробовал? – тяну монотонно, прикрывая глаза и пытаясь абстрагироваться от окружающего мира.
- Я думал, что ты своей Алёнушке верность хранишь, – и заржал, плюхнувшись рядом со мной на кровать и врубая телек.
- Я бы хранил, отвечаю, – потянул и осклабился, – да только нет никакой моей Алёнушки.
- Неудачник, – заржал Решетов.
- И не говори…
Повернулся и бездумно уставился в экран, где шел какой-то популярный фэнтези-фильм. Но смысл ускользал от меня. И даже присутствие лучшего друга не могло помочь мне хоть как-то прийти в себя.
Я скучал.
Адски!
Мне хотелось хотя бы прийти к ней и сказать, что я задолбался выть на луну. Что я уже не надеюсь на взаимность, но мне нужно быть рядом, как минимум, чтобы не сдохнуть. Потому что не могу я без нее.
Жестко! На вынос! Вдребезги…
Вот только я ж себе обещал. Все. Точка. Никаких больше запятых!
Но на день ее рождения я сам не понял, как оказался у нее на районе. Тупо сидел на лавочке и ждал черт пойми чего. Просто дома мне было совсем невмоготу, а тут, рядом с ее окнами, хоть продохнуть смог. Вера в чудо колошматила по мозгам, надежда на встречу распирала грудную клетку, а любовь отыгрывала романсы на почти убитых нервах.
Ай! Скажу честно, что провалился я по всем фронтам, а столкнулся только с соседкой по ее этажу.
- О, Никитка! А ты тут какими судьбами?
- Алёнку жду, – как-то просто и честно выдал я.
- Так они же съехали. Теперь у них квартиранты живут.
- Как съехали? Куда? Когда? – я даже с лавочки встал, настолько ошалел от такой новости.
- Так после тринадцатого сразу. Андрей Княжин отмучался наконец-то, рак же у него был. Наташка тут в такое безумие впала, ой! Бабушка приехала, внучку и дочку забрала и в деревню к себе увезла. Теперь там живут.
Дальше из меня вырвалось только звучное матерное слово, на большее просто не хватило.
- Но Алёнка молодец, мать не послушалась. В Москву поступила, на бюджет, – и подняла указательный палец к верху, мол, смотри и учись, шпана дворовая.
- Поступила? А куда знаете? – почти с облегчением выдохнул я.
- Конечно знаю, баб Вера хвасталась девчонкой своей…
Короче, не зря я съездил и зря одновременно. Ведь теперь я только и думал, как бы так встретиться с Княжиной в столице. Пусть нечаянно и того хватит. А потом вновь от себя эти тухлые мысли гнал.
К чему встречаться? Я обречен! Навсегда!
И на парах сидел как в воду опущенный, не обращая внимания, ни на галдеж, ни на девчонок, что крутились рядом, ни на лучшего друга, что уже реально начал не на шутку переживать за меня. Теребил, расспрашивал, пытался разговорить, куда-то вытащить.
Все бесполезно. На все было в высшей степени фиолетово. На все, кроме Нее, той, что училась где-то в этом бесконечном муравейнике и даже не догадывалась, что я заживо по ней сохну.
- Что это? – перевел я глаза на новый рисунок Решетова.
К слову, парень рисовал мастерски, и,
