История одной любви - Лиза Бетт
Благодарно улыбнулась сестре и направилась к Русу.
Хоть я и ненавидела эту белобрысую стерву Хасанову, но Давид на ней повернут. И я должна сделать все, чтобы она не смогла разбить ему сердце.
*Яр Давыдов и Саша – герои романа «История одной ненависти».
Глава 44
Не помню, когда в последний раз я так волновалась.
Давид Самсонов – человек, спасший меня из лап монстра, защитивший меня от безнаказанности старшего из братьев Давыдовых, по чьей вине я попала в этот притон, давший мне крышу над головой и хлеб. Давиду я обязана жизнью. И эти пять лет я посвятила служению ему. Я старалась быть для него правой рукой, делать все, о чем только ни попросит. И сейчас у меня появилась возможность хоть немного, но вернуть ему долг.
Девушка, в которую он влюблен оказалась редкостной стервой, но ведь сердцу не прикажешь… И Самсонов погряз в этих чувствах без возможности выбраться. Семейка этой девушки тоже оставляет желать лучшего, но если Давид будет с ней счастлив, я должна сделать все для того, чтобы они могли быть вместе.
И я сделала.
Створки лифта за моим начальником закрылись, а я смотрела в глянцевое отражение и улыбалась.
Он женится на ней, и я найду в себе силы подружиться с этой сучкой и возможно даже у нас это получится. Ради Давида я готова на всё.
Сейчас, если успеет, Самсонов сорвет свадьбу Кристины Хасановой и сам станет её мужем. Осталось только пережить этот час в ожидании новостей.
Самое лучшее средство – это занять себя чем-то и не смотреть на часы.
И я вернулась в кабинет босса, чтобы дождаться его звонка и занялась подготовкой свадебного путешествия.
Забронировала виллу на Карибах, связалась с пилотом моего начальника и поручила держать руку на телефоне, ведь в любую минуту Давид позвонит и скажет, что они с его женой полетят в свадебное путешествие. Экономке поручила собрать для Давида вещи, и чего уж греха таить, наказала чтобы она собрала вещи и для этой белокурой стервы, ведь Кристина какое-то время жила у Давида.
Кажется, с делами покончено, на все ушло почти час, и как только мой мобильник завибрировал на столе, отдаваясь трелью будто молотком по столешнице, я вздрогнула и схватила его. Звонил Рус.
– Самсонова подстрелили, я выясню, кто за этим стоит, а ты отправляйся к нему в больницу.
Услышав его голос, я оторопела и могли лишь ошалело молчать, не в силах сообразить, что сказать.
В легкие будто ударили булавой, и я едва не согнулась пополам от боли, скрутившей тело.
– Люб, дыши, ты мне нужна. Я найду ту мразь, что стреляла, а ты должна быть в больнице и убедиться, что с Давидом все будет в порядке. Ответь, ты слышишь? – голос Руса доносился будто из-под толщи воды, и я не могла сделать вдох и выдох. Лишь начала трястись будто из ледяной воды вытащили на ветер. – Люб?
– Да, я…еду.
Положила трубку и вместо того, чтобы кинуться к дверям лифта, я осела на пол и впервые в жизни позволила себе слабость расклеиться в неподходящий момент.
Сотни раз я сохраняла хладнокровие, сотни раз сталкивалась с разными ситуациями и всегда (!!!) была рассудительна и спокойна, но сейчас… когда руки трясутся так, что я не в состоянии набрать номер, когда голос отказал, и я не с первого раза смогла дозваться секретарши Давида, когда в глазах все расплывается от слез… я превратилась в размазню и позорно сжалась в клубок на полу в огромном кабинете начальника.
– Лаура! – секретарша кинулась ко мне и ее голос отрезвил. – Что-то случилось? Скорую вызвать? Тебе плохо?
– Эмина, – произнесла мотая головой и села, наконец получилось сделать вдох. – Вызови Эмина срочно.
– Он здесь, пару минут назад заглядывал, искал Давида.
Я кивнула, и сунула ей в руку сотовый.
– Звони ему, пускай подгонит машину к главному входу. И пусть поставит синюю мигалку. Мы поедем по красным светофорам.
В больнице было тихо не смотря на ясный день. А возможно это из-за того, что в отделение реанимации никого не впускали. Коридор был пуст и тих, будто все тут вымерли и лишь редкие всполохи телефонных звонков на посту у дежурной медсестры нарушали эту тягостную тишину.
Мои слезы уже высохли. Тамара, женщина, которая заменила мать моему начальнику, тоже выглядела лучше, чем час назад, когда я приехала сюда. До этого она была невменяема и не реагировала да мои слова, а сейчас, после того как ей вкололи ударную дозу успокоительного, она вновь стала похожа на ту женщину, которую я знала и уважала.
Мы обе любили Давида и мы обе сейчас сходили с ума в ожидании.
Его оперировали. Врач из реанимации пока не выходил, и от этого ожидание казалось еще тягостнее.
Я опустила голову на плечо Тамары и произносила в уме все известные мне молитвы. Только бы он выжил…
Двери, ведущие в длинный коридор распахнулись, и в помещение вошел Рус.
У меня не было сил даже подняться ему навстречу, но сердце снова сжалось, как было всегда, стоило мне увидеть этого качка.
– Стрелял Абрамов, – Каримов отрезал с затаенной ненавистью на фейсера, который уже давно на ножах с моим начальником, и у меня внутри все опустилось. – Я решил, что ты захочешь знать.
– Где он? – мой голос выдал бурю внутри, ноги сами как на пружине подняли тело с дивана.
– Тебе туда нельзя, – его спокойные слова взбесили с ноля до сотки за секунду.
– Где он? – сорвалась. Заорала. Медсестра на посту подняла голову и с укоризной посмотрела на беспокойных посетителей.
– Нельзя тебе, – процедил сквозь зубы, рванул меня за плечо и отвел в сторону подальше от убитой горем Тамары, взгляд той уткнулся в пол, точнее, сквозь него. – Ты наломаешь дров, и я не смогу тебя вытащить.
– Мне надо к нему! Я убью его! – зашипела, пытаясь вырваться из его хватки, Рус встряхнул меня за плечи, заглядывая в глаза.
– Вот именно. Убьешь. Я не могу вешать на твою совесть такой груз.
– Нельзя бездействовать! – предательские слезы покатились из глаз, хотя я думала что пролила их все. – Рус пожалуйста, дай мне поквитаться с этим животным! Он едва не убил Давида.
– Он промахнулся.
– Только потому что Ренат окликнул Самсонова, и тот отвернулся!
Воцарилась тишина. Внутри меня бушевала буря.
– Абрамова надо отдать властям, – Рус спокойно заговорил, и его непробиваемое упрямство
