Кто сверху? (СИ) - Ольга Джокер
Она нервно осматривается по сторонам и бесшумно кивает.
Дверь его палаты выкрашена в ужасный персиковый цвет. Толкаю её и вваливаюсь внутрь. Сердце клокочет от страха и я на секунду зажмуриваюсь. Воронов лежит, отвернувшись к окну, рука перемотана, на голове повязка. Но самое прекрасное то, что вокруг него нет дурацких датчиков, проводочков, он самостоятельно дышит и он черт возьми жив!
Я делаю несколько шагов к нему, касаюсь руки и подношу её к губам. Близость его кожи и тепла успокаивает — нет больше той паники и страха. Тяжелый вздох облегчения вырывается из груди и в этот самый момент Данька поворачивает голову в мою сторону. Сердце сжимается от боли — на его лице синяки и глубокие ссадины. Глаза грустные и уставшие.
— Воронов, я так испугалась… Боже мой, я так испугалась, что не успею… — слезы льются из глаз совершенно непроизвольно.
Сажусь на край кровати, чтобы не упасть. Даниил едва заметно улыбается и проводит пальцами по моему лицу.
— Чего ты боялась, малыш?
— Боялась, что не успею сказать тебе, как сильно люблю.
Воронов усмехается и притягивает меня к себе. Падаю прямо на его тело, чувствуя теплые поглаживания по спине. Мои слёзы оставляют влажные следы на одежде, я целую его в шею и слушаю размеренное дыхание.
— Я еще в первый раз услышал, что ты меня любишь, — подмигивает Даня, гладя меня по волосам. — И я тебя люблю, Федотова.
Теснее прижимаюсь к сильной груди. Трогаю его, вдыхаю запах, растворяюсь в его присутствии, словно не верю, что рядом со мной именно он — тот самый человек, который мне нужен.
— Дань… знаешь, чего я хочу сейчас больше всего в жизни?
— Ммм, чего же?
— Хочу нормальной семьи с тобой. Хочу встречать тебя после работы, готовить завтраки. Хочу, чтобы все было не по дружбе, а по любви, как у всех. Не хочу тебя делить и не хочу размениваться на других ненужных мне мужчин. Прости меня, Дань…
— Тс-с, тихо, не плачь, Ди. А давай, как только меня выпишут сходим на свидание? Давно хотел позвать тебя. Еще со школы, — произносит Даня тихим голосом, и я согласно киваю.
— Пойдем, обязательно пойдем.
Воронов скользит рукой под мое платье и удивленно хмыкает, когда подушечки пальцев натыкаются на ажурные края чулок.
— Кто-то готовился соблазнить меня прямо в больничной палате?
Смеюсь и позволяю ему трогать меня везде. До тех пор, пока дверь в палату не открывается. На пороге предстает пожилой мужчина — тот самый высокий, коренастый, которого я толкнула, пока бежала к Дане. Только теперь на нем медицинский халат и очки в тонкой золотистой оправе. Он внимательно рассматривает меня — прилипшую к Воронову намертво и едва заметно улыбается.
— А это еще что за беспредел? Посещения строго запрещены в такое время, — отчитывает нас словно школьников.
Я несколько раз извиняюсь, обещаю Дане, что приеду с утра пораньше и покидаю палату с улыбкой на лице и с заверениями дежурного врача, что жизни моего мужа ничего не угрожает.
Глава 46
Даниил.
— Снимок показал, что у Вас сотрясение мозга. Также закрытый перелом правой руки, многочисленные ушибы мягких тканей, резаные раны мягких тканей лица осколками стекла. Думаю, надолго я Вас не задержу — максимум три-четыре дня, и Вы можете со спокойной душой отправится домой, к своей красавице-жене, — сообщает доктор, поправляя очки на переносице.
Я благодарно киваю и остаюсь один на один со своими мыслями. Пытаюсь выложить хоть какую-то логическую цепочку после аварии, но получается с трудом. Зачем Катя выбежала под машину? Оступилась? Хотела, чтобы я подвез? Жить надоело?
Я пришел в себя спустя десять минут после случившегося в карете скорой помощи и первым делом спросил не убил ли я кого? Добрая женщина-фельдшер поведала мне, что кроме меня больше никто не пострадал. Разве что столб и моя машина. Уф, еще легко отделался. Значит Катя уцелела, а пострадал только я.
После ухода доктора моментально засыпаю. Проваливаюсь в крепкий сон, окутанный темнотой и мраком и просыпаюсь лишь тогда, когда ощущаю чье-то холодное прикосновение к своей руке. Открываю глаза и первое время различаю только очертания палаты и посетителя. Сильно зажмуриваюсь, настраиваю резкость и слышу знакомый голос.
— Даня, как ты? — голос Мамонтовой встревоженный и немного подрагивает.
— Алина? Надо же, — пытаюсь приподняться с места, чётче сфокусировать свой взгляд на посетительнице, но Мамонтова останавливает меня и просит лечь, ни о чем не беспокоясь.
— Я постою у окна, если ты не против. Не могу спокойно сидеть на одном месте, — отзывается Алина.
— Как тебе удобно, — все еще не понимаю, почему она примчала ко мне ни свет, ни заря.
Спустя несколько минут зрение всё же приходит в норму. Я могу видеть её крупную фигуру в профиль, чуть опухшее лицо и всклоченные волосы. Словно она впопыхах собиралась ко мне, чтобы проведать старого доброго друга. В чем я сильно сомневаюсь.
— По поводу встречи с вашим питерским партнером сегодня — не волнуйся, Ваня все уладит и вернет деньги со своего кошелька.
Удивленно вскидываю брови. Я-то теперь прекрасно знаю, что Ваня Мамонтов лично контролировал нападение на грузовые машины с товаром, пытаясь окрутить меня и Кочевникова вокруг пальца. Но то, что он так легко расстанется с личными украденными деньгами для меня в диковинку.
— И насчет Кати не волнуйся — она улетела в Питер ранним утром. Я лично посадила её на самолет и … короче, больше она не потревожит вашу семью.
— Алина, поясни, пожалуйста, в чем дело?
Она тяжело вздыхает и опирается головой о стену, сложив руки на груди.
— Катька встречалась за моей спиной с Иваном. Представляешь? Сама же их и познакомила дура бестолковая. Приглашала её к нам домой, угощала пирогами. Жалела, потому что с Катькой дружить никто не хотел, потому что странная и чудаковатая. Сумасшедшая, одним словом. Короче я сама виновата — теперь расхлебываю — нечего холостых подруг заводить.
Она закрывает лицо ладонями и то ли смеется, то ли плачет.
— Ваня использовал Катьку, как только мог — и для удовлетворения своих кобелиных потребностей, и для дела. Она вчера прибежала ко мне после аварии — белая как
