Шоу "Жених из Америки" (СИ) - Анастасия Масягина
Все участницы прекрасно выглядели в легких сарафанах с экзотическими цветами в распущенных волосах. А фотосессия на рассвете для популярного глянца придала им уверенности в себе.
Уже стемнело. Сад освещали горящие факелы, расставленные в разных углах. Одна из самых красивых церемоний.
— Добрый вечер, девушки, — поздоровался Комаровский. Я знаю, что вы прекрасно проводите время в этой удивительной стране. Афанасий все это время наблюдал за вами удаленно, но только на этой неделе вы получили возможность познакомиться с ним лично.
— Такого развития событий никто из вас не ожидал, но вы сумели достойно справиться с ситуацией, — подхватила я. — Но, к сожалению, с одной из вас мы будем вынуждены сегодня проститься. Ты готов, Афанасий?
— Да, спасибо. Дорогие девушки! Я должен признаться, что чувствую себя сейчас главным героем сказки «Аленький цветочек». Я прошу прощения за то, что так долго не решался показаться вам на глаза. Правда, и в этом есть один позитивный момент, но о нем я скажу чуть позже. Сегодня я впервые сам раздаю орхидеи. Это волнующий и ответственный момент. Скажу одно: я на сто процентов уверен, что принял правильное решение.
— Эвелина.
Она была в полосатом сарафане на тонких лямках и очаровательно улыбалась.
— Ты примешь эту орхидею?
— Да, спасибо.
— Каролина.
Блондинка просияла и подошла к нему в экстремально коротком темно-фиолетовом сарафане.
— Примешь эту орхидею?
— С радостью.
— Ирина. Примешь эту орхидею?
А вот наш доктор предпочла длинный ярко-голубой сарафан. И выглядела в нем просто прекрасно.
— Приму, конечно.
— Благодарю тебя.
— Осталась одна орхидея, — предупредил Комаровский. — Приступай.
— Лена.
Саксофонистка вздрогнула от неожиданности. Видимо, уже успела решить, что именно ее сегодня отправят домой. Белый шелковый сарафан эффектно скользил по ее фигуре, когда Абрамова шла навстречу Афанасию.
— Примешь эту орхидею?
— Приму. Спасибо большое.
Значит, Вика?
— Я должен объяснить. Когда мне предложили стать главным героем этого шоу, я согласился, но отнесся к этой возможности недостаточно серьезно. И попросил брата выбрать подходящую девушку, с которой потом попробую построить отношения. Я был не прав и многого не учел. Например того, что никто не может найти твою любовь за тебя. Это нельзя делегировать, это можно сделать только лично. Или того, что эта девушка может полюбить моего брата. Но это случилось. Мой брат, Афанасий Никитин-старший нашел на этом проекте свою любовь, Викторию Мышкину. Это уже ни для кого не секрет. И сейчас я должен, я просто обязан их отпустить. Вы уже знаете, что мой брат работает учителем в одной из школ Сиэтла. Несколько месяцев назад он выследил и помог полиции арестовать банду негодяев, продававших наркотики ученикам прямо на территории учебного заведения. Именно поэтому в него стреляли и угрожали. Он должен выступить свидетелем обвинения в суде. Это случится уже через десять дней, так что он все равно не смог бы дольше оставаться на проекте. Я хочу, чтобы эти дни он провел со своей любимой. Я думаю, будет правильно отпустить их с Викой прямо сейчас.
Он подошел и обнял брата.
— Спасибо тебе. Я все понял. Дальше я сам.
Глава 44
После завтрака мы с друзьями как всегда устроились в аппаратной, чтобы наблюдать за происходящим на съемках.
— Как там Вика? — спросила Женя Истомина, устраиваясь в кресле.
— Все нормально, приземлились в Сиэтле.
Всю субботу Максим Мерцалов снимал интервью с братьями Никитиными, раскапывая эксклюзивные подробности их детства и личной жизни. А вчера Вика и Афанасий покинули проект. Теперь нам предстояло узнать, кого из оставшихся девушек выберет младший брат.
Первое свидание на этой неделе досталось Ирине. Идею предложил сам Никитин. Велосипедная прогулка по Сан-Хосе, столице Коста-Рики. Дворнягин не возражал.
***
Оба ездили на велосипедах вполне прилично, и кадры получались замечательными.
— Я отвезу тебя в отличное место, — пообещал Никитин Ире.
— Хорошо.
Их ждал ресторан на местном рынке.
— Это музыка?
Ничего особенного. Синтезаторы и ударная установка. Но надо отдать должное музыкантом, играли они с большим энтузиазмом.
— Ты когда-нибудь пробовала кокосовое молоко?
— Честно говоря, ни разу.
— Здесь можно пить его прямо из кокоса. Через трубочку.
Им тут же подали по кокосу.
— Твое здоровье!
— Ооо. Очень вкусно, спасибо.
— Знаешь, что мне в тебе нравится? Помимо того, что ты абсолютно бесстрашная, бросилась спасать моего брата, рискуя получить пулю. Но есть еще кое-что.
— Что же это?
— Ты умеешь радоваться жизни. По-настоящему. Получать наслаждение от текущего момента. Ты не завидуешь другим, не осуждаешь, не обвиняешь, не соревнуешься. Ты умеешь оставаться собой. Естественной и уникальной. Это редкое качество.
— Я научилась этому, когда умерла мама.
— Ты не говорила, что потеряла мать.
— Никто не спрашивал. Да и я была уже взрослой. Мне было семнадцать. Но все равно это страшное горе, в любом возрасте. Она была для меня примером во всем. Верная жена, прекрасная мама, талантливый врач. Всю свою жизнь я мечтала быть на нее похожей. А еще сильнее — чтобы мама мной гордилась. И вот когда пришла тяжелая болезнь, отец и их коллеги сделали все возможное, но так и не смогли ей помочь. Я выросла в семье врачей и знала, конечно, что медицина не всесильна, но все равно до последнего надеялась на чудо.
— Но его не случилось…
— Не случилось. Я злилась на весь мир. Все произошедшее казалось мне чудовищной несправедливостью. Ведь мама спасла стольких людей, вернула их семьям и детям. Все эти люди получили второй шанс. Но почему никто не спас мою маму? Я замкнулась в себе, отстранилась от друзей, перестала видеть перед собой четкие цели. Если прежде я мечтала стать врачом, то теперь эта мечта померкла. Какой смысл, если мы не можем помочь самым близким? Мне казалось, что улыбаться, радоваться, ходить на праздники — все это будет предательством по отношению к матери. Я стала угрюмой и неуклюжей. Часами сидела на кладбище и разговаривала с ней. Мне хотелось, чтобы мама знала — моя жизнь без нее не будет прежней. И все, чего я хочу — поскорее увидеться вновь.
— А потом?
— Я думала, что хуже быть уже не может. Но потом заболел мой отец. Мамина смерть подкосила его. Но только в отличии от меня, молодой
