Она моя. Забытая ночь - Лила Каттен
В комнате царила тишина, нарушаемая тиканьем настенных часов, а я вдруг вспомнила:
– Костя, мне звонила Аня, она в роддом поехала.
Он отрешенно посмотрел на меня подняв голову, будто бы даже не понял, кто я и о чем речь.
– Слышишь? Ты ей нужен. Ты нужен своему сыну.
– Нет у меня никого. И меня ни для кого. Она тоже убежит скоро, когда все имущество арестуют. Думаешь я не понимаю, что она была рядом только потому, что деньги у меня есть.
Я поразмыслила над его словами и поняла, что он ошибается. Аня переживала за него, думаю, что девушка впрямь полюбила этого оболтуса.
– Не думаю, что ей лишь деньги важны. Она переживает за тебя, и хочет видеть рядом. А еще ей страшно. Она станет впервые мамой. У тебя есть возможность встретить своего сына самому.
– А смысл, все равно за решетку посадят.
– Смысл в том, что нужно научиться отвечать за свои поступки. Это отличает мужчину от труса, – сказал Геннадий Алексеевич. – Твой отец всегда был трусом. И даже сейчас, понеся наказание, мужчиной не станет. Для него слишком поздно, а вот для тебя нет, Костя. Выбор за тобой.
Он кивнул и начал подниматься.
– Со мной поедешь, – мужчина подтолкнул его к двери. – А вы? – обратился к нам.
– А мы, на моей машине поедем, сейчас.
Они пожали друг другу руки и обнялись. Я услышала, как Артем поблагодарил отца тихим «спасибо».
– Дина, – попыталась меня за руку взять мама, но я ее выдернула.
– Нет. Не прикасайся ко мне. Я не знаю, когда ты вновь получишь на это право, и нужно ли оно тебе.
– Ну хватит тебе. Да я была неправа. Но и ты тоже хороша. Скрывала от нас…
– Я даже не стану продолжать этот разговор. И чтобы ты знала, я улетаю за границу. Напишу или позвоню, когда буду готова к тому, чтобы начать хотя бы "привет" тебе говорить. С тобой пап, тоже самое. Если честно, то сейчас, когда все начало происходить между мной и вами обоими, я думала, что ты наконец-то заговоришь, но ты продолжал молчать. Этого я простить не смогу. Вам обоим не смогу. Я люблю вас, быть может не так сильно, как раньше, но люблю. Но на этом – пока.
Вышли из квартиры и меня чуть ли не наизнанку вывернуло.
– Ты как? – спросил Артем, погладив по спине.
– Наверное, нормально. Пока не знаю. Поедем?
– Придется задержаться на пару дней, для дачи показаний, а после полетим к дочке. Как тебе такой план?
– Идеальный, – улыбнулась и поцеловала его в губы, а после пристегнулась и откинулась на спинку сидения.
Мы ехали долго, и я о многом успела поразмышлять. Принять некоторые решения о доверии и любви. О друзьях и врагах. О Юле и Артеме.
Все это и есть моя жизнь, а остальное, я хочу оставить тут в России. Мой багаж, итак, заполнен счастьем.
Глава 33
Справедливость.
Именно ее я желала в тот момент, когда узнала об аресте Подгорного старшего по приезду в Москву, из дома после инцидента в Закаминске.
Ему не позволили внести залог. Арестовали все имущество.
Он сокрушался на всех, обещал смерть. Журналисты, что так «облизывали» его своими пафосными и лживыми статьями и репортажами, теперь вдвое больше не желали отставать от «любимого» мэра.
В сети и в новостях было показано куча видео, где ему в лицо совали камеры и задавали вопросы. А он злился, рычал и брюзжал слюной, посылая проклятия нам.
К Артему приставили охрану, как и к Раисе Ивановне. Мы жили в моей квартире все вместе и задержаться в России пришлось на подольше.
Ту самую запись голосовую, что была у Артема, прикрепили все-таки к делу, нашли что-то на каждого, кто там высказывался, осмеивая народ, и делясь планами на будущее.
Нужно ли говорить о том, что нам угрожала теперь реальная опасность?
Была мысль, что нас отправят в программу защиты свидетелей, но проблема устранилась автоматически.
Когда времени до суда оставалось все меньше, и Вячеслав Николаевич решил пойти на сделку со следствием, в ту самую ночь в тюрьме, где он был заключен случился бунт.
И все выглядело реально, если бы среди всего этого хаоса не было единственного убитого.
Я не берусь судить о наказании и о том, что кто-то достоин смерти, а кто-то нет. Не я определяю степень вины и меру, которая способна окупить совершенное, но мне было жаль его.
По сути, и он оказался пешкой в чьей-то игре. В чьей? Вопрос открытый.
После произошедшего улики на других участников, привлеченных к делу, так же исчезли, но само дело, которое касалось меня, Артема, Кости, Юли, оно продолжилось.
Единственное чего я хотела, чтобы те, кто свидетельствовал против меня и моей дочери лишились своей работы.
Они просто не имеют права работать в такой сфере, где необходимо защищать малышей и те жизни, что неспособны за себя постоять. И я этого добилась. Воспитатели, педиатр все они были уволены, понесли соответствующий штраф, и были обязаны работать в любой иной сфере, кроме той, то связана с детьми.
Те две женщины из органов опеки и полицейские получили до трех лет тюрьмы, так как их вина была куда более сильной, по нескольким статьям. К ним отправился и судья, вынесший приговор.
А Костя?
Он, кажется, многое понял, хотя я мало верю в то, что он исправится.
Но рядом с ним такая женщина, которая может и по голове настучать.
Аня не отвернулась от него, ни во время следствия, ни после.
Он приехал в роддом вовремя. Отец Артема был рядом, ну и следил чтобы гад не сбежал, хотя тот и не планировал. Рождение новой жизни думаю повлияло на него.
Он впервые стал отцом, а это поважней остального.
Конечно, он не избежал наказания тоже. Хоть у него и остался почти весь бизнес, так как он был реальный, без каких-либо нарушений, но вот тот саботаж что он устроил с опекой над дочерью, лжесвидетельство, подкуп должностных лиц… В общем получил он хороший такой штраф, и сотни часов исправительных работ, вместо заключения и отработки в колонии поселения, так кажется называется.
На судебные заседания мы прилетали из Греции, где решили остаться насовсем.
Во время редких встреч с бывшим мужем мы не пересекались даже взглядом. Лишь
