Его любимая грешница - Элли Лартер
– Эй, притормози, Барби! – и я нехотя останавливаюсь, терпеливо пропуская мимо ушей его хамский тон:
– Желаете заказать еще что-нибудь?
– Да! – рыкает клиент. – Тебя!
– Буду счастлива станцевать для вас, – говорю сквозь зубы. – Однако должна предупредить, что даже на приватах я не раздеваюсь полностью...
– Плевать! – отмахивается мужчина и встает из-за стола, тараня его пивным пузом. Мне приходится схватиться за столешницу, чтобы дорогой коллекционный хрусталь не посыпался на паркет.
– Тогда я посмотрю, какие приваты свободны, – говорю, все так же не снимая с лица натянутой улыбки. Этот клиент мне не слишком нравится, но выбирать не приходится: мне нужны деньги, чтобы поскорее покончить с долгом и уйти из этого ужасного места раз и навсегда.
– И поскорее! – рыкает мужчина, а я киваю и удаляюсь.
Возвращаюсь меньше чем через минуту:
– Есть несколько свободных приватов, в этом числе два эксклюзивных – тюремная камера и лаборатория.
– Давай в тюремную, – лыбится клиент.
Я провожаю его в приват-комнату, помогая расположиться на черном кожаном диване с бокалом вина, сама привычно поднимаюсь на подиум с пилоном, а потом вдруг слышу, со стороны двери раздается громкий шепот:
– Начинай! – и затем – щелчок.
Я понимаю, что нас заперли, но мне требуется еще несколько мгновений, чтобы понять, как и почему это произошло... Между тем, мужчина уже поднимается со своего места и надвигается на меня всей своей огромной массой.
Спрыгивая с подиума и вытягивая перед собой руки, я громко спрашиваю:
– Кто это был?!
– Человек, который решил помочь мне, – ухмыляется толстяк.
– В чем помочь?! – я чувствую, что у меня дрожит голос... и пальцы тоже... и ноги.
– Помочь выебать тебя, Барби.
45 глава
– Охрана! Охрана! – кричу я громко, потому что точно знаю, что парни Дэна внимательно следят за всем происходящим в приват-комнатах и жестко пресекают попытки клиентов зайти за грань дозволенного...
Эта грань может быть разной – в зависимости от танцовщицы и оплаченного тарифа, – но ее всегда определяет девушка, а не мужчина. И хотя конкретно моя ситуация кажется мне сейчас заранее подстроенной – по сути, толстяк сам в этом признался, – я искренне надеюсь, что охранники тут ни при чем: в конце концов, они работают под началом Дэна и в прошлый раз даже сообщили ему о моем местонахождении в обход приказа Диониса.
Но с другой стороны – и это я тоже прекрасно понимаю, – в этом гребанном клубе возможно все. Любое насилие. Любая жесть. Обещанная безопасность сотрудницам – это просто красивая сказка для новеньких девочек, не имеющая ничего общего с реальным положением вещей.
И все же...
– Охрана! Охрана! Откройте дверь! – кричу я изо всех сил и машу руками в видеокамеры, продолжая отступать от надвигающегося мужчины.
Он смеется:
– Камеры отключены! Микрофоны тоже! Тебя никто не увидит и не услышит! Сопротивляться бесполезно, Барби!
Что значит отключены?! Кто это мог сделать?!
– Вы мне лжете! – кричу я и мотаю головой, отказываясь верить.
– Иди сюда, маленькая проказница, – хрипит мужчина, а меня чуть не выворачивает от одного только его вида: рыхлый, лысый, пучеглазый, темные пятна пота в подмышках, пальцы-сардельки тянутся ко мне... Он совершенно отвратителен, и я не позволю ему даже прикоснуться ко мне!
Вот только ходить кругами по приват-комнате, снова и снова огибая подиум с пилоном, рано или поздно надоест нам обоим, и все превратится сначала в погоню, а потом – в драку. Если эта огромная туша навалится на меня – я буду бессильна. Значит, нужно что-то побыстрее придумать. Мы в тюремной камере – чем тут можно защитить себя слабой девушке?
Продолжая ловко увиливать от похотливого толстяка – его внушительный вес и алкоголь в его крови, а также моя молодость и выносливость дают мне пока небольшую фору, – я пытаюсь понять, что можно схватить, чтобы отбиться от ублюдка в случае необходимости.
На глаза мне попадается длинная металлическая цепь, свободно висящая на одном из стеллажей на стене. Пробегая мимо, я быстро хватаю ее и тяну за собой. Цепь падает на пол и звенит так громко, что отдает болью в уши. На одном ее конце оказывается ошейник, на другом – карабин.
– Что это ты задумала, Барби? – ухмыляется мужчина, снова растопыривая пальцы и протягивая их ко мне.
– Не приближайся! – рычу я угрожающе, наматываю пару витков цепи себе на ладонь и занимаю защитную позицию с небольшим разворотом корпуса, одна нога впереди, другая чуть сзади. Чувствую себя как на арене для боев без правил, даже обстановка и атмосфера соответствующие: решетки, цепи, кандалы. Проиграешь – будешь растерзан своим соперником.
– Да что ты мне сделаешь, глупая девчонка?! – хохочет мужчина.
– Я убью тебя! – кричу я, и это правда: я так напугана и зла, что без малейшего угрызения совести укокошу его насмерть, если только сил хватит...
– Ты?! Меня?! Не смеши! – смеется надо мной толстяк, и я, чтобы подкрепить словесные угрозы хоть каким-то делом, замахиваюсь на него цепью. Цепочка задорно свистит в воздухе, рассекая его напополам, и ударяет мужчину по ногам. Судя по скривившейся морде, для него это оказывается неприятно, но все же недостаточно, чтобы травма была существенной: уже через две секунды он продолжает хохотать, пока я наматываю цепь обратно, снова и снова кругами увиливая от ублюдка. Наверное, прошло минуты три с момента, как нас заперли, а мне кажется – целая вечность. Ноги и руки напряжены, спина затекла, по венам струится ужас...
Где же охрана?! Где мой Дэн?!
Неужели никто меня не спасет, и в этот раз я буду повержена?!
