Замуж за мерзавца - Инна Королёва
Щёки моментально краснеют. Покровский умеет парой слов вогнать меня в краску. А что будет, когда мы перейдём на следующую ступень? Даже думать боюсь.
Марат чувствует моё смущение, поэтому продолжает завтрак, попутно нахваливая меня. Интересно, если я приготовлю что—нибудь посущественнее, чем просто омлет, какая будет реакция? Нужны ли ему подобные мелочи? Кажется, что да, но.… Ох как всегда, меня одолевают сомнения.
После завтрака, мы начинаем собираться в город. Анфиса демонстративно игнорирует брата, лишь презрительно фыркая в его сторону.
— Что это с ней? – интересуюсь когда мы садимся в автомобиль.
— Замуж не хочет, — усмехается Марат, — А Попов ей видимо вчера открытым текстом заявил, что этого не избежать. Вот и бесится.
— Это ужасно, — мне становится грустно. Помню свои чувства, когда меня принуждали к браку. Представляю, что сейчас чувствует Анфиса.
— Эй, — мужчина берёт меня за подбородок, — Не расстраивайся. Если моя сестра и выйдет замуж, то будет счастлива в браке. Вот увидишь.
Это «если» меня как—то не очень обнадеживает. Но я не рискую вступать в спор. Слишком хрупко текущее спокойствие, установившееся между нами.
Мы отвозим Джека в клинику. Его осматривает ветеринар. А медсестра, всё время строит глазки моему мужу. Это раздражает. Разумеется, я не показываю это, но в душе прямо—таки всё закипает от злости. Она вообще видит кольцо на его пальце? Или меня рядом? Коза драная!
Единственное, что меня радует – наш щенок в порядке. Хотя щенок ли? Джек растет, превращаясь в шикарного пса. Он добр, ласков и тянется к людям, несмотря на то, какую боль ему причинили. Сильный малыш.
После мы заезжаем в питомник, Марат разбирается со счетами на новые вольеры и корм. Он выглядит таким сексуальным, когда занят делами. Лицо серьёзное, между бровей пролегает складочка, всё тело напряжено. Мммм. Так, Алина, о чём ты вообще думаешь? Нужно выкинуть это из головы!
— Знаешь, я тут подумал, — произносит Покровский, после того, как мы отвозим Джека домой и снова куда—то направляемся, — Может съездим в какой—нибудь мебельный магазин? Или строительный?
— Зачем? – недоумеваю.
— Ну, в нашем доме всё сделано по—моему вкусу. Возможно, тебе там некомфортно. Вдруг, хочешь что—то изменить. Обои переклеить или там тумбочку какую—нибудь купить, — Марат говорит так неуверенно, словно не знает, как правильно выразиться. А вот я понимаю его мысли. Тепло разливается в груди. Покровский, при всей своей напускной холодности и строгости искренне пытается сделать так, чтобы мне было хорошо рядом с ним. И показывает, что я могу поменять что—то в доме, а значит у меня есть право голоса.
— Я подумаю над этим, но позже, ладно? – мягко сжимаю его руку. Мы объясняемся без чётких фраз. Понимаем друг друга и так.
— Хорошо, — кивает и целует меня в губы. Тут же в животе начинают бабочки порхать. Да Алинка, ты попала.
Я уже давно поняла, что Покровскому сложно открываться людям. Но вижу, как он старается, пытается быть мягче, показать, что он не такой, каким показался мне изначально. И ценю это.
Несколько часов мы мотаемся по городу. Марат заезжает в офис, затем куда—то на склад. Я особо не вникаю. Терпеливо жду, когда он закончит.
Но в какой—то момент настроение мужчины меняется.
— Алин, может я отвезу тебя домой, а сам съезжу в ещё одно место и потом заберу тебя? – спрашивает, как—то странно.
— Зачем? Я тебе мешаю? – эта мысль неприятно колет сердце.
— Нет, просто…, — хмурится, — В общем, я хотел заехать в одну свою собственность, но не думаю, что тебе нужно туда ехать.
Сначала вообще ничего не понимаю. Марат какой—то загадочный.
— Я не…
— В комнату твоего бывшего, — прямо произносит он. Ох…
— Что тебе там нужно? – стараюсь, чтобы голос звучал не грубо. Ещё не хватало, чтобы Покровский не то подумал.
— Хочу проверить свои предположения. Мне не дают покоя некоторые предположения, касательно этого придурка. Слишком много совпадений. Я пытаюсь выяснить, на кого он работал. Не смог бы провернуть всего сам. Мозгов бы не хватило, — презрительно фыркает, а я внимательно слушаю, — Но почему то на верхушку этого айсберга выйти никак не удаётся. Вот хочу узнать, не наведывались ли туда гости.
— Гости?
— Те, кто могли что—то искать. И хотя мои люди тщательно всё проверили, хочу убедиться лично.
— Ты не был там сам?
— Как—то было не до того, — мягко улыбается, — Так что, отвезти тебя домой пока я разберусь с этим? – повторяет свой изначальный вопрос.
— А можно я поеду с тобой? – спрашиваю, после небольшой паузы.
— Ты уверена? – прищуривается, — Не думаю, что тебе это нужно…
— Нужно! – порывисто выдыхаю. И понимаю, что действительно нужно. Чтобы переступить ещё одну черту.
— Хорошо, — соглашается Покровский. Его спокойствие – напускное. Всю дорогу в машине царит напряжение. У меня – из—за встречи с прошлым, а у Марата… Да кто ж знает, что у него в голове. Крепко сжимаю его руку, пытаясь сказать, что я с ним. Только это не работает. Пару раз мне хочется остановить автомобиль и изменить своё решение, но я этого не делаю.
Мы подъезжаем к многоэтажке. Марат открывает дверь, и помогает мне выйти. На пару секунд, я замираю, глядя на такой знакомый и некогда родной дом.
— Тебе не обязательно идти со мной, — в который раз повторяет Марат, — Я быстро и…
— Пошли, — беру его за руку и сама веду в нужном направлении. Пока мы поднимаемся, каждый из нас думает о своём. Марат открывает дверь ключом и пропускает меня вперёд.
Делаю несколько шагов вперёд и застываю посередине комнаты. Господи! Такое ощущение, будто я была здесь в другой жизни.
Оглядываюсь. Всё на своих местах. Мои книги, компьютерные игры Юры. Провожу рукой по кухонному столу. Сколько раз я здесь готовила, в ожидании любимого. Хотела угодить, пыталась заботиться. На глаза невольно наворачиваются слёзы. Ведь я вспоминаю, что это было бессмысленно. Я была всего лишь товаром для Юры. Вещью, которую можно отдать, кому захочется.
Везде слой пыли. Комната пустует. А я помню, как пыталась создать здесь уют.
— Алина, — вздрагиваю, когда меня трогают за плечо, — Всё в порядке?
Не могу сейчас
