Вижу тебя насквозь - Яна Роза

Накинув на голову капюшон толстовки, которая изрядно намокла под дождём, он зашёл в ближайший супермаркет, закидывая в корзину, все, что напоминало мясо. Очередь в кассу выстроилась огромная, и Гера почти спал, пока не услышал:

– Надя, как думаешь, если купить этот шампунь?

Гера встрепенулся. Слух выхватил из общего шума знакомое имя неосознанно. Клином вбил в самое темя, и Гера начал оглядываться.

Светлая макушка мелькнула за стеллажом, и по нервам резанул тихий смех. Мозг подсказывал, что Надя, скорее всего уже уехала, и она точно не станет появляться в его районе. Но ноги как сами двигались. Покинув очередь, он проследовал к стеллажам с бытовой химией. Он не знал, что может сказать Наде. Да и пофиг, говорит, не будет, просто утащит её домой, а там уже решит.

Эта мысль билась червоточинкой в его голове, будто все свои истинные намерения он подавлял, заставлял себя думать иначе, а стоило чему-то напомнить о ней, так всё и лезло наружу с ужасающей скоростью.

Он нагнал двух девчонок, светлая макушка с хвостиком, мелькала перед глазами. Гера потянулся, тронул рукой плечо и девушка обернулась. Её черные глаза вспыхнули удивлением и знакомым румянцем.

Не Надя. Вернее, не его Надя.

– Да? – спросила девушка, держа в руках шампунь.

– Извините, я перепутал…

– Ничего страшного.

Гера попятился назад. Его шатало, то ли от алкоголя то от адреналина, бьющего ключом в венах. Поставив корзину на пол, он вышел на улицу под моросящий дождь.

Вот он дебила кусок!

Сам же всё испортил. Телефон в кармане запиликал и на экране высветился незнакомый номер.

– Слушаю?

– Георгий Шторм? – послышался немного занудный голос.

– Да с кем говорю?

– Это заведующий кардиологии в городской больнице, Астафьев, ваш отец находится у нас в отделении в весьма…кхэм, плохом состоянии, у вас есть возможность подъехать и переговорить с нами, если конечно состояние отца вас интересует.

– Да.

Гера непонимающе минуту смотрел на телефон, а затем сорвался на бег.

Больницы Гера ненавидел с того самого времени как заболела мама. Почти всю сознательную жизнь подростка он провел в её палате, каждый день, смотря, как рак съедает её словно голодный монстр.

Знакомый запах обработки и дезинфекции, бил по рецепторам вызывая аллергическую реакцию.

Заведующий Астафьев оказался мужиком умным и сразу перешёл к делу, а именно к чеку. Мол, отец Геры к больнице не приписан. Девочки всю ночь вливали ему препараты, которые предназначенные для других, нужно возместить, а пребывание в одиночной палате тоже посуточное как в отеле.

Деньги для Геры были не проблемой, и он сразу отдал нужную сумму, названную без бухгалтера. И только потом они перешли к разговору о состоянии отца.

Из долгих разговоров Гера понял, то, что отец перепил. Да именно, нажрался так, что сердце зашалило.

В одиночной палате, были почти спартанские условия, но только что один. Пахло перегаром, хотя и от него, наверное, запашок не лучше, учитывая красноречивый взгляд Астафьева, который должно быть, решил, что они в два горла бухают.

Отец будто спал с капельницей. Небритый с серыми мешками под глазами, на скуле и, на скуле был синяк, уже подживавший. Гера подумал, что он его не бил. Он вообще тогда только удары принимал, когда отец ворвался разъярённый. Подумал, лучше так, пускай пар выпустит, а там потом всё обсудят. Но не обсудили. И драку отец нашёл в другом месте.

Похоже, Вероника вцепилась не только ему между ног, но и в сердце.

Гера пододвинул стул к кровати и сел на него.

– Что будем делать? – тихо спросил он, чувствуя, как саднит горло.

– Бошку тебе хочу оторвать, – отец открыл глаза и повернулся к нему.

– Для этого надо поправиться, – заметил Гера, кивая в сторону капельницы, – в этот раз я поддаваться не буду.

– Тебе было других баб мало? – процедил отец, задав, наконец-то, то, что его гложило, съедало изнутри смрадным червем.

Его кулаки сжались, и Гера был уверен, если он не ответит, то капельница к чертям полетит.

– Я с ней не спал, – четко ответил он, – не успел, а потом появился ты, и она выбрала тебя.

Отец поджал губы.

– Ты мне врешь, – уверенно заявил он, – я видел фото и видео.

– Какое? – нахмурился Гера.

– Вы мило выпиваете, потом целуетесь, потом ты несешь её в номер.

Гера хмыкнул. Определенно всё с камер наблюдения в том отеле, любезно предоставленное его отцу. У того глаза будто кровью наливались.

– Жаль, что тебе не показали то, что было в номере. Она напилась в дрова, а я как бы и себя и женщин уважаю, не в моих интересах и правилах, насиловать спящих, даже если они были не против.

– Ты… – отец сглотнул, – почему она не отрицает вашу связь.

– Потому что я внушил ей, что мы переспали, – спокойно ответил Гера, – она тебе не подходит, она… всего лишь красивая оболочка, в башке и в сердце ноль.

– Ты ни черта не знаешь о ней.

Гера усмехнулся. Защищает. Значит, отходит, значит, приведет назад. В принципе теперь Гере было уже пофиг. Отец хотел быть дураком, то пускай будет. Но Гере стало легче. Черт возьми, это закончилось, теперь можно и ядовитую свинку найти и весь яд выцедить.

– Я и не хочу знать.

– Значит, ребёнок мой?

Гера криво улыбнулся:

– Но точно не мой, – он увидел, как отец побледнел, поднялся, начал капельницу убирать, – эй, ты чего?

– Идти надо, нехрен тут лежать.

– Тебя только откачали, – Гера толкнул его обратно на подушки, – я за неделю заплатил, так что пускай отработают.

Отец глубоко вздохнул.

– Только неделю?

– Да, – уверенно заявил Гера, – а я пока