Соблазн - Аля Алая
В самый первый раз в галерее Сони и Натки, когда я встретился с ней впервые, я уже знал – Ангел будет моей. И все складывалось один к одному – моя пустая квартира словно ждала ее полотна на стенах, Костя, которого она выбрала для поисков матери, оказался моим другом. Чувства, которые вспыхнули не только во мне, но и в ней.
Бросаю сумку с документами на стол и прошу секретаршу принести мне кофе, набираю Ангелине, но у нее телефон отключен. Моя малышка решила сосредоточиться на работе и отрезать себя на пару дней от всего мира.
Сколько я ее не убеждал, что растягивать оформление можно сколько угодно долго, Ангелина стоит на своем – есть сроки, есть оплата, есть работа. И выполнено все должно быть качественно и в срок. А для этого ближайшие дни ей нельзя отвлекаться, чтобы наверстать упущенное.
– Привет, – хмурый Юра с газетой входит в коридор, по дороге требуя крепкий кофе у секретарши и для себя, – ты как?
– Хорошо, – потягиваюсь в кресле, – отдохнул, зарядился, можно работать дальше. Я там посмотрел все цифры, пока выходит идеально. Только с открытием нужно окончательно все решить.
– Нужно, – он садится в кресло напротив меня и прищуривается, смотрит изучающе.
– Что? – жду пока секретарша поставит перед ним кофе и выйдет,– так выглядишь, будто что-то случилось.
– Случилось, – он бросает на стол газету, – а вот ты, видимо, не в курсе.
– О чем ты? – забираю газету и разворачиваю первую полосу, – пиздец.
– Вот именно, – Юра отпил кофе и отошел к окну, давая мне время чтобы свыкнуться с тем, что я вижу.
С черно-белой фотографии на меня смотрит моя идеальная Ангелина, демонстрируя свои идеальные формы. Грудь слегка прикрыта расстегнутым коротки пиджачком, выставляя напоказ упругие полушария груди и идеальный впалый живот.
«Скандальная художница не только рисует НЮ, но и сама не прочь раздеться на камеру. Больше фото и подробности жизни эпатажной художницы читайте на странице шесть»
Сжимаю челюсть, чтобы взять себя в руки хоть как-то и открываю указанные страницы. Тут все еще хуже. Откровенных фото у Ангела много. Оказывается, в свое время она снялась и для Плейбоя и для Максим. Позировала обнаженной для мужа-художника и даже участвовала в демонстрации за права женщин, где выражала свой протест голой грудью, как и оставшиеся демонстрантки.
– Это заказ, – Юра вытаскивает свой айкос и недобро на него смотрит, – слишком грязный текс и газета выбрала не из лучших. Кстати, судя по тому, что я видел по дороге в газетном ларьке, новость успело растиражировать несколько изданий. Но написано очень аккуратно.
– Что ты имеешь в виду? – у меня пока сосредоточится и прочитать текс сил не хватает.
– Написано, что твоя обрученная Ангелина, приехала в Россию и завела себе тайную скандальную связь с неким бизнесменом. Твое имя не указано, хотя секрета из отношений вы не делали никакого. То есть писавший просто не хотел тебя упоминать.
– Бред, – бросаю газету на стол, – кому это вообще нахрен понадобилось? Если бы хотели сорвать открытие филиала, то наши с ней фото тоже были бы здесь. На первой полосе.
– Значит дело не в открытии.
– А в чем? – бросаю на него недоуменный взгляд.
– Да не тупи, блядь, – у Юры уже терпение заканчивается, – кому-то ваши с Ангелиной отношения как кость в горле. И это отличный способ вам насолить. Ты же понимаешь, что теперь за ней толпой будут таскаться журналисты, стремясь выяснить жареные подробности и кто тот самый тайный бизнесмен. А у нас на носу открытие, Демид. У нас ювелирный магазин и новая коллекция обручальных колец и колец для помолвки. Рядом с твоим именем вообще не должно быть никакой грязи.
– Блядь, – ударяю кулаком по столу, – это сука-Лена. Больше некому.
– Ну вот, ты сам все допер и года не прошло, – Юра затянулся сигаретой и нервно зашагал по кабинету, – решай проблемы со своими бабами сам, ты меня понял? И не смей косячить, – он вдруг заржал, – а фотки огонь, я все посмотрел.
– Нахер иди, – я уронил голову в ладони.
– Пошел, – Юра покачал головой и прошел мимо, – по поводу открытия решай все сам – выбери моделей, журналистов, список приглашенных обсудим позже.
– Хорошо, – поднимаюсь и направляюсь к шкафчику, где у меня припрятан виски, – я все решу.
– Много не бухай, – раздалось тихо и дверь хлопнула.
– Много не бухай, – повторил я и вытащил бутылку.
Ехать сейчас домой нельзя. Слишком много эмоций у меня внутри. Блядь, ну нахрена было так выставляться? Вообще никаких вариантов больше заработать не было? Или так хотелось, чтобы прыщавые пацаны типа меня пятнадцатилетнего на нее дрочили?
Вот где мозги у баб? И Лена… Сука подлая. Откручу ее дурью башку и заберу нахрен квартиру, которую еще не успел переоформить. Что она себе придумала, что если вот эту всю грязь на обозрение выставит, то я к ней вернусь?
Убивать буду Костю. Этот говнюк вообще свою работу делать не умеет.
Набираю ему по телефону и аккуратно интересуюсь где он сейчас бродит, на что получаю такой же аккуратный ответ, что ездит по делам и в офисе сегодня не будет. Ну окей. Вежливо его предупреждаю, что заявлюсь после работы к нему домой, проведать крестницу, Катюшу и заодно с ним, бараном поболтать. Костя грустно вздыхает в трубку и просит перенести разговор в какой-нибудь бар, чтобы когда его будут громко обзывать бараном дочка и жена этого не расслышали. Потерять авторитет в их глазах ему гораздо неприятнее, чем получить в глаз где-нибудь в занюханном баре.
Глава 29
Знает, гад, за что получать будет. Хорошо хоть не отказывается.
Вешаю трубку и пытаюсь забить голову текущими делами, чтобы хоть как-то пригасить жгучую ревущую внутри ревность и злость. От мысли, сколько мужиков ее видело голой, в голове мутиться. Хочется взять в руки биту и расхерачить в кабинете все что бьётся, а все, что не бьётся сломать. Потом сломать руку Косте, придушить Лену, а
