Живу тобой - Натализа Кофф
Эпилог-бонус
Сева Главков не любил зиму, рождественские и новогодние гуляния тоже не улучшали его настроения. С настроением у Всеволода в последнее время было хреново, это если в двух словах.
А подробнее….
Всеволод был человеком замкнутым, у него было мало друзей, и еще меньше тех, на кого Сева мог бы положиться. И в круг лиц, на которых Главков мог бы положиться, входили старший брат Никита, его жена Верочка и, пожалуй, грозное начальство: Самуил Георгиевич и Тина Никоновна.
Молотовым Сева доверял, за них, не задумываясь, пожертвовал бы жизнью. И не раз молодой мужчина доказывал свою верность и преданность.
За пять лет, что Сева проработал в охране Молотова, молодой человек твердо уяснил одно: каким бы суровым и жестким ни был Самуил Георгиевич, а своих людей в обиду не даст.
Словом, Сева жил по простым законам. Честно трудился в свите охраны Молотова, а после и личным телохранителем жены Самуила Георгиевича. И никогда не жаловался на свою работу. Его все всегда устраивало. Личной жизни у Севы не было. Короткий секс на ночь со случайной женщиной — не считался. Некогда было заводить продолжительную связь с девушками. Да и куда ему? Если в любой момент Всеволода могли отправить на тот свет.
Но недавно все изменилось. Шеф избавился от "нелегала", спокойно вел дела с собственным тестем, даже загранкомандировки исчезли из графика и планов Молотова и его супруги. Одним словом — опасности жизни руководства не было, а, значит, и сам Всеволод мог спокойно подумать и о себе.
За годы, проведенные в ежедневном стрессе, мозг Севы привык к тому, что всегда нужно быть начеку. А сейчас все как-то перевернулось в жизни Севы. Он будто наткнулся на глухую стену высотой с гору. И не обойти, не перепрыгнуть.
Молодой мужчина вздохнул. Уже несколько раз за утро Главков проверил периметр, всех охранников, даже умудрился придраться к садовнику, который украшал живую ель к грядущим праздником. Одним словом, Сева страдал от безделья. Даже собственноручно лопатой прочистил подъездную дорожку, тоже от скуки.
А теперь вот, сидел на кухне, смотрел в окно на то, как Тина Никоновна руководит процессом украшения ели, и думал о разных вещах.
— Ни стыда, ни совести у вас, Всеволод Дмитриевич! — раздался за его спиной высокий женский голосок.
А Сева нахмурился. Вот же зараза! И как умудрилась бесшумно подкрасться к нему со спины? Видать, Сева действительно глубоко задумался, либо грядет профессиональная непригодность. Не равен час, а придется идти на пенсию.
— Почему это? — нахмурился Всеволод, взглянул на собеседницу, возникшую в помещении.
— Я только что прибрала, а вы вон, натоптали! — кивнула девушка на пол.
Главков нахмурился еще больше. А ведь и правда, натоптал. За каким-то чертом не снял ботинки у входа, а сразу же приперся, засыпанный снегом, сюда. Просто жажда замучила, пока снег чистил.
— Извините, Карла Кларовна! — пробормотал Главков. — Я все уберу!
— Вперед! — фыркнула девушка, отвернулась, повязала передник и едва слышно проворчала: — Тоже мне, тугодум. Трудно запомнить. Клара Карловна я. Видать, весь мозг в мышцы ушел.
— Я как бы еще здесь, все слышу, — вмешался Главков в столь содержательную беседу между Коростылевой и ее воображаемым другом.
— Пф! Можно подумать, я вас не вижу! — усмехнулась Клара.
Несколько месяцев назад Молотовы наняли девушку в помощь Константину Николаевичу на должность экономки, но помимо работ по дому, Клара вызвалась еще и готовить. Оказалось, что у нее был талант к кулинарии. И даже сам шеф-повар "Эйфории" раз в неделю проводил с девчонкой частные занятия, как правило, посредствам видеосвязи, а пару раз даже сам приезжал с проверкой.
— Вон тряпка, дерзайте, Всеволод Дмитриевич! — язвительно произнесла девушка, а сама приступила к готовке.
Из окон кухни был чудесный вид на внутренний дворик, где суетилась Тина Никоновна в компании садовника и еще парочки ребят из охраны. Кто-то ведь должен был залезать на самый верх по стремянке.
Главков торопливо убрал следы своих ботинок, спрятал тряпку и ведро в подсобку, хотел было выпить чаю, но решил, что не вынесет он больше общества язвительной Клары Карловны Коростылевой. Интересно, ее родители хотели поиздеваться над дочкой, называя ее так при рождении, либо у них чувство юмора такое?
Сева решил, что пора идти на улицу. Довольно долго Тина Никоновна торчит снаружи, так и замерзнуть можно. А простуда в положении Молотовой — не самый хороший вариант. Сева чувствовал огромную ответственность за жену шефа. Особенно, если самого шефа рядом не было.
Спустя полчаса вся компания, включая садовника, парней из охраны, Тину Никоновну и Константина Николаевича, расположилась в просторной кухне. Для этого пришлось раздвинуть стол и принести дополнительные стулья из кладовой. Но чай решили пить именно здесь, где еще витали ароматы свежей выпечки и душистого чая.
Сева зорко наблюдал за тем, как суетилась Клара. Мысленно отметил, что его подчиненным, охранникам, достались огромные куски, а ему, Севе, какой-то обрубыш. А ведь пироги у Клары Карловны всегда получались изумительными.
Как и сама Коростылева. Сева всегда обращался к новой кухарке по имени-отчеству, просто чтобы подчеркнуть сугубо деловые отношения. А ведь Клара была вполне милой девушкой, не глупой, с чувством юмора, золотыми руками и чудесной улыбкой. Особенно улыбка нравилась Всеволоду больше всего. Заразительная такая. Севе иногда приходилось сдерживаться, чтобы не улыбаться в ответ.
Вот и сейчас девчонка широко улыбалась, слушала похвалу в свой адрес и угощала всех, сидящих за столом.
А Сева обозлился. Сам не понимал, почему настроение его с каждой минутой становится все хуже. Честно пытался сохранить невозмутимость. И с великим трудом дождался, когда ребята проглотят свои порции.
— На осмотр периметра, марш! — негромко скомандовал Главков, вертя в руке недопитую чашку крепкого чая.
— Дмитрич, да мы только
