(Не) мой папа - Маргарита Дюжева
Просто бросаюсь к нему на шею, обнимаю изо всех сил, прижимаясь, стараясь вобрать его в себя и одновременно спрятаться ото всех проблем. И реву. Просто рыдаю в голос.
— Жень, — он пытается меня отцепить, но я только мотаю головой и жмусь к нему сильнее.
Орлов делает еще несколько попыток высвободиться, но потом понимает, что я в полном неадеквате, и просто обнимает меня. Гладит по голове, баюкает как ребенка, бормочет на ухо какую-то ласковую ерунду. И только дождавшись, когда мои всхлипы становятся не такими горькими и отчаянными, берет за плечи и отстраняет от себя.
Я пытаюсь отвернуться, спрятать зарёванное лицо с подтеками черной туши, но Денис берет меня за подбородок и аккуратно, но твердо разворачивает к себе.
Мы стоим под уличным фонарем, и света вполне достаточно, чтобы он рассмотрел мой плачевный вид. Перекошенное зареванное лицо, сбитые волосы, разорванный ворот блузки. Потом взгляд спускается ниже, к расстегнутой куртке, перекрутившейся юбке и разорванным колготкам.
Орлов мрачнеет на глазах:
— Кто это сделал?
Я только мотаю головой. Не хочу втягивать его в свои проблемы, но Денис не спрашивает моего согласия. Он видел, откуда я выскочила, будто за мной гнались тысячи чертей. Тяжелым взглядом проходится по забору, за которым скрывается злополучный «Брайтекс», по калитке, которую я настежь распахнула, сорвав доводчик, и делает правильные выводы.
— Иди в машину, — сует мне в руки ключи от своей иномарки.
— Денис, — я хватаю его за руку, пытаясь удержать от необдуманных поступков. Но куда там. Он прет, как локомотив.
— В машину!
Я не слушаюсь. Бегу следом за ним, хотя возвращаться нет никакого желания, но отпустить туда его одного просто не могу.
Седова мы встречаем уже на улице. Он рядом со своей машиной. Одной рукой пытается найти в кармане ключи, а второй прижимает к уху салфетки, пропитанные кровью.
Денис бьет без предупреждения. Просто подлетает и одним ударом сбивает моего бывшего начальника с ног. По-моему, среди воплей Седова я даже слышу хруст ломающегося носа.
— Ты покойник, — гундосит он, катаясь по земле и прижимая руки к лицу, теперь кровь хлещет не только из места укуса, но и из разбитого носа, — понял меня? Покойник.
Денис подхватывает его за шкирку и снова бьет. В этот раз под дых.
— Ден! — с диким воплем висну на нем, пытаюсь остановить до того, как наделает необратимых глупостей.
Он сегодня злой, бешенный, заведенный настолько, что вокруг него чуть ли не электрическое облако сверкает.
— Убью!
— Чего ты там блеешь? — Орлов снова бросается вперёд, и мне приходится виснуть на нем всем своим тщедушным телом.
— Денис, пожалуйста, хватит. Он не стоит того! Не стоит!
— Он пытался тебя изнасиловать.
— Да она сама не мне висла! Пришла устраиваться на работу и тут же предложила отсосать. Я поэтому и церемониться не стал, с шалавой такой…
Я задыхаюсь от возмущения, хватаю ртом воздух и не могу ничего толком сказать:
— Ты… ты…
— Преследует меня, психопатка чертова.
Денис вопросительно смотрит на меня, а я только и могу, что головой трясти и глаза таращить.
— Эта курва мне чуть ухо не откусила.
Я не выдерживаю и, размахивая сумкой, бросаюсь вперед.
— Ублюдок! Что ты врешь?! Ты с самого начала мне прохода не давал! Преследовал! Домогался! Угрожал отобрать дочь, а теперь решил жертву включить?!
Денис только успевает схватить меня за капюшон и дернуть обратно, пряча за своей спиной.
— Я же говорю, она чокнутая! — рычит Седов, смачно сплевывая мне под ноги. — Я засажу тебя! Поняла? Или в дурку сдам, а выпердыш твой в самый говенный детдом поедет!
Денис снова хватает его за шкирку и со всей дури прикладывает мордой о капот. Седов воет от боли и вяло отбивается:
— Тебе-то какое дело? Что ты лезешь? Откуда ты вообще такой взялся?
— Оттуда.
— Ебарь, что ли?
— Я — отец того самого «выпердыша», которого ты в детдом решил сдать, а Женя — моя женщина. Есть какие-то претензии, значит, будешь разбираться со мной.
Я стою за его спиной и чувствую, как по щекам катятся слезы. Я так привыкла, что в этом мире полагаться можно только на себя, и сейчас просто не в состоянии твёрдо мыслить.
— Да я вас обоих закопаю.
— Хочешь пободаться? Отлично, — кровожадно произносит Денис, — мне как раз нужен повод кого-нибудь порвать.
И снова хрясь Седова рожей о машину:
— Мой тебе совет. Скажи, что упал с лестницы и пересчитал своей харей все ступени.
— Я найду тебя.
Седов пытается угрожать, но выглядит это как-то жалко и невпечатляющее. Весь съежился, лицо руками прикрыл, опасаясь нового удара. Нападать на хрупкую женщину просто, а вот когда на ее защиту встанет сильный мужчина, тут его храбрость и испарилась.
— Не утруждай себя поисками, — Денис вытаскивает из кармана визитку и, схватив моего бывшего начальника за грудки, запихивает ее в нагрудный карман. — Мои юристы будут тебя ждать.
— Денис, пойдем, пожалуйста! — умоляю я и тяну его за руку прочь из этого места.
Он поддается нехотя. Еще раз волчьим взглядом проходится по скрюченной фигуре Седова, размазывающего по лицу кровавые сопли, шумно выдыхает и позволяет мне себя увести.
Когда садимся в машину, меня нехило потряхивает. Я не могу справиться с ремнем безопасности, промахиваюсь мимо замка. Денис молча меня пристегивает.
— Мне надо в сад, за Мариной, — произношу осевшим голосом.
Все так же, не проронив ни слова, Орлов открывает бардачок и достает пачку салфеток.
— Спасибо, — я с трудом открываю ее непослушными пальцами и начинаю приводить себя в порядок. Стираю черные подтеки и размазанную помаду. Кое-как поправляю блузку, пытаясь спрятать разорванный воротник под шарфом. Стягиваю вниз юбку.
Колготки, к сожалению, не подлежат восстановлению — там одни дыры. Сквозь самую большую прореху выглядывает покрасневшая, содранная до крови коленка.
Денис со мной не разговаривает. Зубы плотно стиснуты,
