Ты обещала не убегать (СИ) - Гордеева Алиса

— Как далеко нам ехать? — спросил Черниговский, сидящих впереди мужчин.

— На самом деле, городской госпиталь в двух кварталах от вашего дома. Но неделю назад он закрылся для проведения ремонтных работ. Ближайший в соседнем городе. Поэтому мы отвезем вашу жену к дежурному врачу. Это здесь, неподалеку. А уж там врач решит: нужно ли вас отправлять в Льерну или нет.

— Ксюша, — донесся очередной шепот Тимура, но уже адресованный мне. — Приходи в себя постепенно. К врачу нам не надо.

" Одно дело — упасть в обморок. Другое — правдоподобно выйти из него", — заметила про себя, глубоко вздохнула и начала постепенно открывать глаза, надеясь, что карабинеры в эту минуту не смотрели на меня, да и вообще сами были не в курсе, как до́лжно вести себя, приходя в сознание.

— Где я? — полностью очнувшись, пропищала так, чтобы в салоне все заметили мое пробуждение.

— Амели, дорогая, ты очнулась! Как самочувствие? — Тимур наигранно привлекал к моему пробуждению все больше внимания. — Что ты говоришь, милая? О, сейчас!

Актерский талант Тимура был на высоте. Несмотря на нависшую над нами опасность, меня так и подмывало рассмеяться, но я стойко держала лицо очнувшейся дурочки.

— Пожалуйста, притормозите! Пожалуйста! Моей жене плохо, ее сильно тошнит и нужно на воздух, — забеспокоился Тимур.

Приложив ладони ко рту, решила ему подыграть, а саму распирало от желания рассмеяться. Благо, со стороны мой сдавленный нервный смех больше походил на болезненные стоны, побуждая водителя поскорее припарковаться.

Тимур вышел первым с Тимошкой на руках, я следом.

— И что сейчас? Два пальца в рот? — пробубнила Черниговскому, пока он помогал мне выйти.

— Тяни время, дальше я сам.

И правда, спустя минут десять моих стенаний, Тимуру удалось убедить полицейских, что до врача мы доберемся самостоятельно, как только пройдет приступ токсикоза, а позже сами заглянем в участок, чтобы подписать необходимые документы.

Стоило карабинерам скрыться из вида, как Тимур тут же схватил меня за руку и потащил в сторону супермаркета, видневшегося за ближайшим перекрестком.

— Хотя бы сейчас ты можешь объяснить, что происходит? — почти бежала за Черниговским вслед.

— Объясню. Все, что знаю. Но для начала я должен вас спрятать и связаться с твоим отцом.

— Прятаться будем в магазине?

— Нет, Ксюша. Нам нужно такси. Думаю то, у входа, вполне подойдет. Недалеко от Милана Горский арендовал для тебя квартиру на самый крайний случай. Сегодня он наступил.

41. (Не) отдам. Часть 1

— Здесь остановите.

Это четвертое такси за сегодня. Мы меняем их, как перчатки, заметая следы. Тимошка давно устал, постоянно висит на моих руках и капризничает. Время неуклонно движется к ночи. Казалось бы, до Милана пара часов в пути, но мы ездим кругами.

Тимур большей частью молчит. Не покидает ощущение, что он далеко, не с нами. Каждой клеточкой чувствую, что скрывает от меня нечто важное, но до дрожи боюсь спрашивать его. Страшусь не Тимура. Неосознанно пугает правда, которую до сих пор не знаю.

Мы выходим возле большого торгового центра, скорее всего в пригороде Милана, и сейчас с надеждой смотрю на Черниговского: я хочу остановиться.

— Мы устали, Тимур. Еще одной поездки ребенок просто не выдержит. Пожалуйста, — сама не понимаю, о чем прошу.

Вечерняя прохлада освежает. Мимо нас снуют люди и я откровенно завидую их мирским проблемам. Как же мне все надоело!

Черниговский внимательно смотрит в телефон, в очередной раз открыв навигатор. Наивно надеюсь, что строит маршрут к дому, а не выбирает новый крюк.

— До квартиры километров пять, — отрешенно произносит он. — Последняя поездка, обещаю.

И снова такси. Огни города, белый свет фар по встречке и красный — впереди. Улицы города сливаются в единую сияющую массу и совершенно перестают интересовать.

Машина тормозит в темном переулке. Дальше пешком. Молча, но за руку. Тимошка спит на плече Тимура, а мне все страшнее.

Спальный район, типичные домики. В окнах давно погасли огни, лишь свет от фонарей освещает дорогу. Мы подходим к трехэтажному жилому зданию с кодовым замком:

— 7390. Запомни, — нарушает тишину Тимур.

Широкая лестница. Третий этаж. Поворот ключа. Мы дома. Точнее на месте. Неяркий свет в маленькой прихожей и новый указ Черниговского:

— Окна должны быть всегда зашторены. Из дома ни ногой без моего ведома. Ясно?

— Нет, — срываюсь в ответ, стягиваю кеды и перехватываю сына из рук Тимура. — Ни черта неясно!

Несколько шагов и я в небольшой квадратной гостиной, совмещенной с маленькой кухней. Слева пара комнат и санузел, справа выход на балкон. Голые стены и минимум мебели. С сыном на руках заглядываю в ближайшую комнату и радуюсь, что хотя бы в ней все не так аскетично: бежевые тона, аккуратная кровать, шкаф-купе и даже подобие ковра на полу.

Минут двадцать уходит, чтобы раздеть сына и уложить снова спать, но уже под одеяло.

Выхожу из комнаты и встречаюсь с пустым потерянным взглядом Тимура.

— Дозвонился до отца? — спрашиваю, хотя по глазам вижу, что нет. Горский весь день вне зоны доступа. — А до Миронова?

На мгновение Тимур замирает, отводит взгляд и мотает головой.

— Я могу набрать Лероя. Уверена, он поможет связаться с отцом, — ляпаю, не подумав.

Черниговский отворачивается и отходит к окну, выглядывая на улицу сквозь тонкую щель между глухими шторами.

— Может расскажешь, зачем звонил Ермолаев?

Но Тимур молчит. Его что-то сильно волнует, но он не готов открыться. Подхожу ближе, почти вплотную.

— Поговори со мной, — робко прошу. — В этом вакууме неизвестности я задыхаюсь.

— Я виноват перед тобой, — говорит Тимур и поворачивается в мою сторону.

Глаза в глаза. Вижу, что он готов рассказать все, о чем целый день молчал, но сейчас уже не уверена, что хочу знать. Отчего-то в голове бьется мысль, что одно его слово и "нам" вновь наступит конец.

— Мне казалось прошлой ночью мы это уже обсудили, — слегка улыбаюсь и внимательно слежу за Тимуром. Его каменное выражение лица говорит само за себя: нет.

— Я ошибся! — глухим голосом заявляет Тимур. — Я был зол на деда, Ксюш. А Горский оказался единственным, кто не побоялся вступить с ним в конфликт. Слепая ярость и многолетняя ненависть — не лучшие союзники, но мы ими стали. Два влюбленных идиота, готовых уничтожить все на свете во имя потерянной любви. Он тогда с пеной у рта искал твою маму, а я своими руками разрушил тебя. Ненавидел деда за ложь, за то, что между деньгами и семьей он выбрал первое. А Горский узнал, что его Катя стала инвалидом по вине Ермолаева. У нас с твоим отцом был общий враг, одна цель и необъятная жажда мести.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Взгляд Тимура устремлен в пустоту. Это пугает! До чертиков! И его разговор о моем отце тоже. Там, где замешен Горский, всегда много боли! А я так от нее устала…

Непроизвольно касаюсь его щеки. Хочу, чтобы он знал, что я рядом. Только Тимур не позволяет. Накрывает мою ладонь своей и опускает ее вниз. Контакт разорван. Привет, новая порция боли!

— Месть разрушает, Ксюша! Отравляет сознание, лишает здравого смысла. Я был ослеплен ненавистью и сейчас понимаю, что ошибся. Сильно. Непоправимо.

Тимур отходит от меня, оставляя совершенно одну. Мне не хватает сил даже повернуться в его сторону: ноги ватные, непослушные, сердце нарушает ритм, а в ушах нарастает шум.

Сомнения позади: еще немного и он сломает меня в очередной раз!

— У него Миронов, Ксюша, — выстреливает в спину Тимур. — И если ты не перепишешь на Ермолаева доверенность, он его убьет.

Зажимаю рот руками. Сильно. Чтобы своим криком не разбудить сына. Я ждала чего угодно, но это перебор!

Неистово вгрызаюсь в тыльную сторону ладони зубами. До треска. До солоноватого привкуса на языке. Говорят, человек способен ощущать только один вид боли за раз. Так пусть это будет она.