Дочь мента (СИ) - Рахманина Елена

– Я отвезу тебя.

Супер! Моя машина стояла на парковке у рабочего здания, а на территорию комитета его никто не пропустит. От этой мысли довольная улыбка растянула мои губы.

Глава 20. Богдан

Её искал человек, имеющий нелегальный доступ к данным службы безопасности. С его слов, найти её будет несложно, однако поиски затянулись на мучительно долгие несколько недель.

Какая нахер работа? На всё забил. Встречи, соглашения, договорённости – отошли на второй план. Я даже ни разу за это время не задумывался о судьбе своего бизнеса, хотя понимал, что пока он стабилен, но долго с ослабленными вожжами никто не протянет. Только к чему мне он, если я строил свою компанию ради того, чтобы её заполучить? А месть – как утешение для собственного раненого эго.

В какой-то момент, когда готов был лезть на стенку от неизвестности, я решил для себя, что если найду её, то лишь для того, чтобы убедиться, что она в порядке. И больше никакой Ульяны Евстигнеевой в моей жизни не будет. Вычеркну её из себя, найду иные стимулы, чтобы дышать дальше, но не вместе с этой больной любовью к женщине, которая желала видеть меня за решёткой. Впрочем, не очень-то и желала, коли ни разу не навестила, не объяснилась, не поведала, чем вызвана её ненависть ко мне, позволившая ей с легкостью столкнуть меня в пропасть. 

Я строил планы все эти годы, особенно когда отбывал срок в колонии. Мечтал увидеть её у собственных ног, сломленную, умоляющую простить. В моих руках находились документы, способные с помощью имеющихся у меня денег и связей упечь её в тюрьму, может быть не на десяток лет, но на год в колонии вполне бы хватило. Именно таким я представлял катарсис для нас двоих, из которого я сумел бы извлечь для себя пользу. Без мужа, без отца, без денег и любимой работы в существовании, где единственным светом в конце туннеля стал бы я. И её просьбы и мольбы звучали бы музыкой для моих ушей. Я не намеревался держать её за решёткой долго. Получив желанное раскаяние, вытащил бы оттуда, отогрел и трахал бы, пока не пресытился. 

Жаль, Ульяна ни о чём подобном и не помышляла. 

В тот день, когда Евстигнеева явилась ко мне в офис, я увидел в её глазах решимость получить наказание, хотя сам понимал – она не заслужила его ни по закону, ни по совести, и готова пойти под суд, если я пущу дело в ход. Это и изменило моё решение. Я не нашёл в ней страха, лишь отчаянное желание найти маньяка, за исполнение которого взял свою плату. Только что делать с ней, если сломать её у меня не получилась? Да и так ли приятна стала бы для меня победа? Нет. Я выиграл бы эту игру лишь при условии, что Бэмби добровольно сдалась бы на милость победителя.

Я смог выдохнуть, только когда мне сообщили, что она жива-здорова. Сумасшедшая девчонка, готовая рисковать своей жизнью ради призрачной возможности поймать психопата. Я долго наблюдал за ней со стороны, пытаясь проверить, сумею ли совладать с собой. Всё равно что перед алкоголиком поставить бутылку водки и ожидать, что он не сорвётся. Приезжал к её съёмной квартире, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке, и наблюдал за светом в её окнах, понимая, что медленно и неизбежно схожу с ума. 

В тот вечер я занял столик в дальнем углу зала, который не входил в зону её обслуживания, и, заказав бутылку пива, под громыхающую музыку наблюдал за Ульяной. Это был не первый мой такой вечер, но я понимал, что не должен общаться с ней ради её же безопасности. Поэтому надеялся, что она не обнаружит моего присутствия. В первый день, когда застал её здесь, даже не сразу узнал, настолько её внешний вид отличался от обычного. Понял, что передо мной Бэмби, лишь по неуловимым, до боли знакомым движениям и жестам. 

Официантки в этом заведении носили крайне провокационные наряды: мизерный чёрный топ, сверху прижатый сеткой, и кожаная юбка-карандаш плюс высокие каблуки – всё для привлечения внимания мужиков-фетишистов. Впрочем, её ментовская форма произвела на меня ещё более грандиозный эффект, и я мечтал, что когда-нибудь выебу её вместе с этими погонами на хрупких плечах. 

Мой ад и рай – всё в ней. Почему кроме неё ни одна женщина не вызывала во мне таких чувств? Почему именно её мне хочется одновременно и убить, и любить, и я разрываюсь, не понимая, какое из желаний сильнее?

Пока она ходит между столиками, ловя равновесие на бесконечных шпильках, я думаю о том, что пережитое мной имело какой-то смысл, раз эти события привели меня тогда к дочке продажного мента. Предательство отца, пошатнувшее моё видение мира, равнодушие матери, глупость брата, слабости младшей сестры. Встреча с Хмельницким, который то ли в грязь втаптывал, то ли лепил меня заново, собирая из глины. Мой срок. Её предательство и годы, заполненные бесконечной чередой вопросов.

Смотрел на неё, вспоминая, как так же пялился на девчонку в той кафешке в городе N, и вроде было это в другой жизни, а чувства резали те же самые, полосуя по старым шрамам с прежней глубиной.

Сегодня она казалась особенно бледной и уставшей, не сканировала тёмным взглядом карих глаз мужчин, пришедших в заведение. И когда её заменила другая девушка, я понял, что она ушла. Ринулся к выходу, вспоминая её привычный пеший маршрут. Сердце подсказывало, что если не потороплюсь, то больше не увижу свет в её окнах. Меня подстёгивала какая-то потусторонняя сила, заставляя перейти на бег, и я боялся, что не успею. Не знаю куда, но опоздаю и потеряю Бэмби навсегда. Пробежал переулок с разбитыми фонарями, остановился и вернулся обратно. 

Может быть, она вызвала такси и оно уже подъезжает к её дому, а я тут вечерним бегом занимаюсь, а мой воспалённый разум лишь выдумывает причины с ней пообщаться. 

Моя память раньше не давала сбоев. Но сколько бы менты ни спрашивали, а я не мог припомнить, как выглядел мужчина, которого я откинул с распластанной на земле Ульяны. Надо было его нагнать, чтобы вытрясти из него не только жизнь, но и душу. Но я слишком испугался за Бэмби. 

Я никогда особо не горел желанием завести детей. Возможно, это связано с тем, что я не видел ни в одной из женщин, что окружали меня, ту, которая могла бы стать моей женой. Мне нравилось испытывать новые ощущения, и стоило очередной девушке наскучить (а это происходило довольно скоро), как я менял её на такую же, но с улучшенными характеристиками. 

После Бэмби моё сердце покрыла броня, и добраться до него, как мне казалось, просто невозможно. Но выяснилось, что Ульяна до сих пор владела обходными путями, ключиками к моим замкам. И стоило узнать, что она беременна, как у меня появилась возможность оставить её при себе без ущерба для собственной гордости, ведь она носит моего ребёнка. В том, что она беременна именно от меня, я почему-то не сомневался, может, конечно, выдавал желаемое за действительное. Но всё же чувствовал, что ребёнок мой. И горячо его хотел. 

В голове мгновенно возник план запереть эту неугомонную в своём загородном доме, обеспечив ей безопасность вдали от работы и преступников, за которыми она гонялась. И вроде мысль-то дельная была, да девица мне попалась строптивая. Не выходило с ней так же просто, как с другими. Больно непослушный у меня оказался следователь полиции. 

Стоял перед воротами Следственного комитета, после того как подвёз её к работе, выкуривая одну сигарету за другой. Ожидал её как идиот, хотя сразу понял, что обманывает она меня, но посчитал, что в любом случае ей уже никуда не деться, как бы ей ни хотелось обратного. 

Сколько ни звонил Ульяне, но упрямица не отвечала. 

– Где она? – рыкнул в трубку человеку, сливавшему информацию на неё. 

– Евстигнеева? – переспрашивает, будто в этом мире меня заботила ещё чья-то задница кроме её, и, перезвонив через пару минут, подтверждает моё опасение: – Согласно записям с КПП, она уехала час назад. 

Ударил ладонью по рулю. Нет, я даже не рассчитывал, что она вернётся и сядет в машину. Но как, блядь, она проехала мимо меня?