Анна Берсенева - Гадание при свечах

– Нет-нет, – торопливо проговорила Марина. – Я только пойду умоюсь, если можно.

– Можно. А я пока кофе сварю. Кофе пьют колдуньи или им какой-нибудь особый положен напиток?

– Пьют, – кивнула Марина.

Ее смущал его насмешливый тон и такое же насмешливое выражение глаз. Даже широкий разлет его бровей казался теперь насмешливым!

Она вышла в темный коридор и, наугад пощелкав несколькими выключателями, нашла туалет и ванную. В ванной было довольно холодно и как-то мрачновато – пожалуй, из-за того, что кафельная плитка во многих местах была надколота или вовсе отбита, а ванна покрыта ржавыми потеками.

Кран зафыркал, и вода из него потекла тоже ржавая – похоже, его давно не открывали. Марина смотрела, как медленно светлеет водяная струя. Вдруг она почувствовала, что с нею самой происходит что-то подобное – медленное, нарастающее просветление – и удивилась этому неожиданному ощущению.

Запах кофе уже растекся по всей квартире, когда, порозовевшая от холодной воды, Марина вышла на кухню. Алексей Васильевич как раз снимал с огня закопченную медную турку.

– Чашки возьмите, Марина, – сказал он. – Там наверху, в буфете. Пойдемте в комнату.

Кофе был так крепок, что Марина почувствовала бодрость после первых же глотков. Или это произошло не из-за кофе?..

– Уф-ф, – вздохнул Шеметов. – Хорошо! Кофе – хорошо. А я-то переживал, что пивом нельзя поправиться – рабочий день все-таки. Кстати, извините, Марина: вы меня своим звонком застали, как говорится, в предпоследней стадии опьянения, и я, наверное, был с вами не слишком любезен.

– Ну что вы, Алексей Васильевич! – горячо возразила Марина. – Мне действительно до того неловко, что я побеспокоила вас, да еще ночью! Но мне правда не к кому было обратиться, и я так растерялась… А тут – ваше кольцо, я вспомнила, что вы разрешили позвонить, и подумала, что, может быть, вы одолжите мне денег? Но если это невозможно…

– Почему же – возможно, – остановил ее Шеметов. – Но вы мне все-таки расскажите, что с вами случилось. В моем распоряжении ровно полчаса, вы как раз успеете.

«Легко сказать – расскажите!» – подумала Марина.

И в ту же минуту с удивлением поняла, что ей действительно легко рассказать этому человеку то, что еще вчера самой представлялось запутанным, непонятным и пугающим.

– Понимаете, я приехала в Москву полгода назад… – начала она.

А дальше слова полились сами, не сбиваясь и не путаясь…

– Та-ак… – протянул Шеметов, когда Марина закончила свой рассказ. – Интересная история! Просто мистический триллер какой-то! Вы любите мистические триллеры?

– Нет, – покачала головой Марина. – Что мне делать, Алексей Васильевич?

Впрочем, она тут же смутилась: мало того что едва знакомый человек должен давать ей деньги и ночлег, так она еще обременяет его проблемами своего будущего! Менее всего Марине была свойственна навязчивость – наверное, чувство независимости и собственного достоинства передалось ей от отца – и сейчас она осеклась после невольно вырвавшегося вопроса.

– Да ничего не делать, – невозмутимо ответил Шеметов. – Это ведь и не обязательно – любить мистические триллеры.

Кажется, он просто смеялся над нею, делая вид, будто не понимает, о чем она спрашивает! Марина нахмурилась и опустила глаза.

– Ну-ну, не сердитесь, дорогая колдунья, – примирительно заметил Шеметов. – Что же я вам могу посоветовать – вот так, с ходу? Я ведь вашей этой мадам знать не знаю и возможных ее действий не представляю. Денек-другой мне понадобится, чтобы выяснить обстановку.

– Но как же… – начала было Марина.

– Да никак же. Придется вам пока здесь посидеть. Ничего не поделаешь, свежим воздухом будете через форточку дышать, – усмехнулся он.

– Да нет, при чем здесь свежий воздух… Но ведь я даже не знаю, где нахожусь и… Чья это квартира?

– А вам не все равно? – поинтересовался Шеметов. – Или боитесь, что хозяева вас отсюда выселят? Не бойтесь, это исключено. Отдыхайте, продукты вам привезут. Книги читайте, если интересно. Нелюбимых вами мистических триллеров здесь нет, о чем же беспокоиться?

Марина невольно улыбнулась, глядя в его насмешливые глаза.

– Ведь не о чем? – повторил Шеметов. – Все, Марина! Мне пора, до встречи. Значит, пожалуйста, на улицу пока не выходите и шторы вечером задергивайте. К телефону можете подходить, но отвечайте только на мой голос. Узнаете мой голос?

– Узнаю, – ответила Марина. – Я узнаю ваш голос, Алексей Васильевич.

– Вот и отлично. Через час приедет молодой человек Толя, с которым вы вчера познакомились, привезет, что требуется. Что вам привезти?

– Да ничего, – пожала плечами Марина. – Ничего особенного.

– Хорошо. Значит, на его усмотрение. У него есть ключи, так что не пугайтесь. Да, кстати, ни на один звонок я вас попрошу не открывать.

– Это все так опасно? – встревоженно спросила Марина.

– Да нет, не волнуйтесь, – успокаивающе заметил Шеметов. – Элементарные меры предосторожности. Ну, а уж все остальное – какую-нибудь энергетическую защиту или что там еще полагается? – это на ваше усмотрение.

Он снова смеялся над нею, но насмешка его не была обидной – наверное, из-за ямочки на правой щеке.

Захлопнулась дверь, повернулся ключ в замке – и остался только едва уловимый горьковатый запах туалетной воды и замирающие шорохи его присутствия.

Марина подошла к окну, взглянула вниз через белый тюль занавески. Шеметов садился в черный «Мерседес». Серебристая гладь Патриарших прудов поблескивала сквозь дымку весенней зелени.

…Оставшись в одиночестве, Марина наконец огляделась. Вчера – вернее, сегодня – ночью, войдя с охранником Толей в эту квартиру, она едва смогла его поблагодарить – и тут же рухнула на диван, провалилась в тяжелый сон.

И вот теперь она рассматривала свое неожиданное пристанище, пытаясь понять, кто может быть его хозяином.

Но понять это было трудно. Марина даже не сразу сообразила, почему, но вскоре догадалась: похоже было, что в этой квартире поочередно жили совершенно разные люди.

Первые – наверняка те, что собрали огромную библиотеку, в которой, как сказал Шеметов, не было мистических триллеров. Но даже сквозь стекла стеллажей было видно, что на книгах лежит пыль и, значит, к ним давно не прикасались.

Вообще, вся эта довольно большая однокомнатная квартира выглядела запущенной. Посредине старинного письменного стола давным-давно расплылось пятно какой-то едкой жидкости, испортив красное дерево столешницы. Хрустальные подвески бронзовой люстры потускнели, а некоторые и вовсе были разбиты.

Но и в том, что показалось Марине «вторым слоем» этого жилья, не чувствовалось порядка. Вся кухня была уставлена множеством разноцветных пластмассовых баночек и коробочек, увешана расписными дощечками и деревянными ложками. Но на всем этом стандартном убранстве тоже лежал отпечаток ненужности, и некоторые баночки были без крышек. Похоже, в последнее время пользовались здесь только закопченной туркой – той самой, что стояла теперь на письменном столе в комнате, – да водочными рюмками, которые Марина мельком заметила, доставая чашки из буфета.