Владимир Яцкевич - Бродяга
Прямо перед ним висели огромные часы, их бой прогремел словно гром, оглушивший Рагуната. Пробило девять ударов, отозвавшихся в голове судьи похоронным звоном.
Все слуги в доме попрятались, никто не хотел попасть под тяжелую руку судьи. Он перешел в столовую, где все давно уже было накрыто к обеду. Оттуда проглядывался вход в дом, и Рагунат стал ждать.
Рита подошла к притихшему саду, сонно шевелящему под теплым вечерним ветром своими ветвями, полными плодов.
«Наверное, все уже легли спать, а господин судья работает в кабинете, – подумала она. – Я войду очень тихо и никому не помешаю, ведь я так устала».
Девушка сняла туфли, чтобы не цокать каблуками по мраморному полу, открыла тяжелую дверь и вошла. Кажется, ее не заметили. Она стала подниматься по лестнице, и тут ее пригвоздил к месту суровый голос:
– Рита!
– Да, – она увидела судью. – Ах, это вы… Как вы меня напугали.
Достаточно было посмотреть на сияющее лицо девушки – и становилось понятно, что заставило ее нарушить привычный распорядок размеренной жизни. Все в Рите говорило о любви, захватившей девушку, как океан, унесшей ее далеко от берега. Скоро она совсем скроется из виду, и тогда Рагунату останутся только щепки разбитого корабля его жизни, уничтоженного безжалостным ураганом.
Рита быстро надела туфли, подбежала к столу и села на свое место. Она ужасно проголодалась! Еще бы – целый вечер бегать по берегу моря.
– Не надо, – бросил судья, когда возникший, словно призрак, слуга попытался положить на его тарелку кусочки сочного кебаба.
Рита положила на колени хрустящую накрахмаленную салфетку. Она не замечала ничего вокруг себя, погруженная в собственные переживания. Между тем искаженное гневом и болью лицо судьи не сулило ничего хорошего.
– Вам нужно принять лекарство за обедом! – вспомнила Рита.
– Я знаю, – ответил Рагунат, – но обедать надо в семь часов. Взгляните, сколько сейчас времени?
Стрелки циферблата показывали половину десятого. Рита опустила глаза. Она не чувствовала себя виноватой, да и что плохого она сделала?
– Да, – промолвила девушка, – вот и часы почему-то на меня сердятся, а мне было так хорошо.
Рагунат не сомневался, что ей было хорошо, но каково ему слышать это? Какая черная неблагодарность за ту доброту и заботу, которой он окружил оставшуюся без родителей девочку? Как она смеет говорить так? Он с трудом сдерживал себя, чтобы не изорваться от гнева.
– Радж мне говорил… – начала Рита.
Опять это ненавистное имя! Он уже готов был своими руками уничтожить этого Раджа, посягнувшего на самое дорогое, что у него было.
– Радж, Радж… Опять Радж!
Рита опустила ложку, медленно вылила суп в тарелку.
– Не думайте о нем плохо, ведь вы о Радже ничего не знаете.
Судья смотрел на нее пронизывающим взором, как на подсудимую, которой он должен вынести приговор, но Рита выдержала его взгляд.
– Ты не забыла? Когда умер твой отец, я поклялся, что буду тебя воспитывать. С тех пор я считал тебя своей дочерью… Я постоянно о тебе забочусь, и тебе следовало бы знать мое мнение.
От своего отца Рита унаследовала прямой и честный характер. Сколько часов он проводил в спорах с Рагунатом! Ему так и не удалось заронить сомнения в истинности теорий, которые овладели судьей и которые он применял и в работе, и в частной жизни.
Она не стала отмалчиваться и ответила Рагунату:
– Я знаю, знаю, что вы заботитесь обо мне с самого детства, но напоминать об этом…
Рагунат встал, с грохотом отодвинув стул, вытер руки салфеткой и отшвырнул ее в сторону. Несколько секунд он сверлил глазами Риту, но ничего не сказал. Оттолкнув слугу, бросившегося подбирать упавшую салфетку, он вышел из зала.
Рита с сожалением посмотрела ему вслед. Она встала из-за стола, так и не закончив обеда, и пошла в свою комнату.
В ее глазах застыли слезы, сейчас Рите так не хватало отца! Рагунат, конечно, хороший человек, и он заботился о ней все эти годы, но никогда она не понимала его. И потом эти странные взгляды, которые Рита замечала, они пугали ее.
Девушка открыла дверцы резного шкафчика и достала несколько фотографий. Вот она сама, с большими белыми бантами, задорно улыбается в объектив фотоаппарата, вот она вместе со своим отцом – какие радостные, веселые лица!
Санджей был прямой противоположностью Рагунату – открытый, добродушный, он никогда не сказал ни о ком дурного слова, а тем более о человеке, которого он не знал. Отец понял бы ее, он бы доверял сердцу дочери, ее выбору и полюбил бы того избранника, которого она привела бы в дом. Но отца давно уже нет, остались лишь пожелтевшие фотографии и память о нем, вечная память.
Глава тридцатая
Джагга не мог понять, куда исчез его воспитанник, его правая рука – Радж? На мучной склад он не приходил, в кабачке его не видели. Джагга было подумал, уж не помирился ли Радж с танцовщицей Нирджой? Но девушка сказала:
– Я забыла это имя, он отверг мою любовь, и для него нет больше места в моем сердце.
Китаец, Рам и другие, ходившие вместе с Раджем на последнее дело, тоже не могли сказать ничего путного:
– Он познакомился с какой-то девушкой, а потом отпустил нас и ушел.
«Вот оно что, – подумал Джагга, – девушка!» Китаец не знал, кто она такая, но, судя по всему, новая знакомая Раджа из богатой семьи. Да, если он влюбился, это осложняет дело. Джагга понимал, что только любовь, только сильное чувство может переродить Раджа, вернуть его к нормальной жизни. Любовь – вот главный противник, с которым ему предстоит бороться.
Один из карманников, промышлявших на автобусной остановке, рассказывал, что какой-то парень угнал автомобиль прямо из-под носа хозяина, но полиция почти сразу же бросилась за ним в погоню. По почерку, по той исключительной дерзости, с которой был совершен угон, Джагга понял, что это был не кто иной, как Радж. Полиция не догнала его, значит, он должен где-то скрываться, и наверняка ему помогает в этом новая знакомая.
«Ну нет, мой милый Радж, – скрежетал зубами Джагга, – ты не уйдешь от меня. Где бы ты ни был, мы еще встретимся, и господин судья получит свою кровавую добычу».
С этого времени Джагга взял за правило бывать в богатых кварталах города, рассматривая шикарные особняки. Он смотрел на них равнодушно, пожалуй, Джагга мог бы купить любой из них, но его привлекало другое – власть над душами людей. Он был королем преступного мира, подданные готовы выполнить любой его приказ, а ослушание каралось немедленной смертью. Лишь Радж избежал наказания, потому что Джагге нужна не его жизнь, а гораздо больше.
Где-то за этими окнами скрывается беглец, но ему не долго осталось бегать. Джагга был даже рад, что ж, это хорошо – малыш вырвался на время из-под его опеки и воспарил в облака, тем больнее будет падать.
