Эбби Дрейк - Милые женушки
В этот момент снова открылась дверь и вошли Лорен и Кэролайн.
– С тобой все в порядке, Бриджет? – спросила одна, а другая села на жесткую парчовую софу, которая стояла напротив зеркала в позолоченной раме.
– Превосходно, – кивнула Бриджет. – Tres превосходно.
– Не надо сарказма, – попросила Лорен.
– У меня рак, – ответила Бриджет. – Я имею право на тошноту. И на сарказм.
Никто не стал с этим спорить. Потом Бриджет извинилась.
– Дело не в раке, – созналась она. – Просто этот сукин сын Винсент меня тоже шантажировал.
Лорен схватилась руками за голову:
– Прекратите! Прекратите говорить о нем гадости!
Дана перевела взгляд с Кэролайн на Бриджет, потом назад на Кэролайн.
– Зачем ему было вас шантажировать?
Повисла огромная, слишком огромная пауза. Ну, кто первый? Эники. Беники. Бриджет вызвалась быть первой.
– Merde,[49] – сказала она, когда какая-то женщина спустила воду, вышла из кабинки, помыла руки и быстро вышла из дамской комнаты. Бриджет пожала плечами – так, словно секреты больше не имели никакого значения. – Винсент узнал, что я была замужем раньше. Он узнал, что у меня был сын, который утонул на болотах, и я никогда не рассказывала об этом Рэндаллу.
Все опять затихли.
– У тебя был сын? – прошептала Лорен. – Но ты не говорила Рэндаллу?
Бриджет заговорила низким голосом:
– Он бы расстроился, потому что я никогда не договаривала ничего до конца. Когда мы только познакомились, Рэндалл считал, что я девственница. Он такой религиозный – и тогда был таким же. Рэндалл – хороший человек, но иногда очень наивный.
– И сколько же ты заплатила Винсенту? – спросила Кэролайн.
– Столько же, сколько и ты. Двести тысяч.
Кэролайн поднялась и сказала:
– Я должна выпить еще.
Они снова приняли те же позы, взяли свои салфетки, натянули свои дежурные улыбки. Затем Бриджет сказала:
– Значит, Винсент шантажировал нас обеих, Кэролайн. Я раскрыла свой самый большой, самый болезненный секрет. Что же Винсент раскопал о тебе? Достаточный ли это был мотив, чтобы ты решилась убить его? Потому что хотите – верьте, хотите – нет, но я этого не делала.
Пока их не было, принесли салаты. Кэролайн взяла свою вилку, осторожно подцепила несколько оливок, так, словно это были изысканные бриллианты, и сбросила их одну за другой на свою бутербродную тарелку.
– Может, вы не знали, но я лесбиянка.
Если бы сейчас пролетела муха из той самой поговорки, то эхо разлетелось бы повсюду, от Нью-Фоллса до Нью-Дели и Новой Гвинеи, а потом назад до Нью-Йорка.
– Извини? – спросила Дана, когда очередной зеленый плод приземлился на белой китайской тарелке.
Кэролайн вздохнула:
– Ну убейте меня, я лесбиянка. Впрочем, не переживайте. Я никогда не подглядывала за вами в раздевалке. На самом деле у меня была только одна любовница.
Никто ничего не сказал; никто и слова вымолвить не мог.
Потом Бриджет выдавила:
– Да, ну это, наверное, перекрывает мой рак. Значит, Винсент выяснил, что тебе нравятся женщины, и ты платила ему за молчание.
– Он узнал, потому что у него был частный сыщик, который делал для него эту грязную работу. Да он и не сыщик даже. Скорее, жадный юрист.
– Пол Тобин?! – воскликнула Дана так, словно все части головоломки неожиданно встали на свое место.
– Когда Китти арестовали, этот ублюдок позвонил мне, – продолжала Кэролайн. – Он сказал, что ему нужно громкое дело и что он хочет ее дело.
– Иначе он возьмет инициативу в свои руки и станет шантажировать тебя, когда Китти получит по заслугам? – сказала Бриджет.
– Хуже. Он явит миру все остальное. Не только что я лесбиянка, но еще и то, что моя любовница – дочь Винсента.
Дочь Винсента? Дочь Винсента?
– Элиз?! – воскликнули Дана, Бриджет и Лорен одновременно.
Кэролайн кивнула.
– Я продала сапфиры своей матери, чтобы заткнуть им глотки.
– А теперь в твоем пруду загадочным образом всплывает пистолет, – произнесла Дана.
– Пистолет, который, не исключено, связан со смертью Винсента, – добавила Бриджет.
Лорен вскочила как ошпаренная, бросила свою салфетку на свой салат «Нисуаз».
– Я устала от вас! Я устала от всех вас! Вы превращаете моего Винсента в какого-то… в какого-то…
– Проходимца? – спросила Кэролайн, а потом добавила: – Извини, дорогая. Но я уверена, что твой Винсент стал таким без нашей помощи.
Из глаз Лорен брызнули слезы и полились на ту салфетку, которая приземлилась на салат. Дана поднялась и взяла Лорен за руку:
– Пожалуйста, милая, присядь. Никто не хочет вывалять Винсента в грязи. Мы всего лишь пытаемся понять, как все было на самом деле.
– Но я не могу поверить…
– Не не можешь, – возразила Кэролайн. – А не хочешь.
– Кэролайн, заткнись, – второй раз за обед одернула ее Дана. Затем она повернулась к Лорен: – Мы не всегда знаем людей такими, какие они есть на самом деле. Такое случается со всеми нами, Лорен.
– Вы не понимаете, – рыдала Лорен, – я тоже дала ему двести тысяч. Но я думала, что он любит меня…
Прежде чем Дана ответила, сказала Бриджет:
– Ха! У Даны нет секретов, и в общем, за исключением ее отца, ей действительно было нечего скрывать.
– Итак, – подвела итог Дана, раздумывая о том, что бы Сэм мог сказать обо всем этом, – что мы имеем: Винсент шантажировал трех из нас, но вы все говорите, что не убивали его.
– Я нет.
– Я тоже.
– И moi.[50]
– И есть пистолет, который, без сомнения, имеет отношение к убийству.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Без сомнения.
– Так, – сказала Дана, кладя руки на колени. – Тогда у меня есть вопрос, только, пожалуйста, не злитесь. Если никто из нас этого не делал, как насчет наших мужей? Может ли быть такое, что один из них узнал о шантаже… что один из них – убийца Винсента… и что один из них бездумно выбросил этот пистолет в пруд?
Глава 33
После ресторана Дана решила, что как только она приедет домой, то сразу отправится прямиком в гостиную и снимет все огромные липкие записки, которые покрывали стены. Она соберет их в огромную кучу, бережно свернет. На случай если Сэм захочет использовать их в своей исследовательской работе. Но публичная выставка будет закрыта.
Скоро со всей этой путаницей будет покончено.
Но сначала Дана заглянет к Китти. Может, она знает, как долго Винсент замещал доходы от продаж фьючерсов не облагаемыми налогом поступлениями от шантажа. Может, она знает больше, чем сказала.
Дана проезжала мимо того самого светофора по дороге в Тарритаун, где видела «ягуар» Винсента с художествами Иоланды. Она не сомневалась, что эта молодая женщина любила его. Будучи когда-то истинным торговцем, он умел быть настойчивым.
