Елена Гайворонская - Круговой перекресток
– Вот сука, – возмутились мы с Крис. – Ну и зря ушла. Надо было обложить ее трехэтажно.
– Если бы только раз… – прерывисто вздохнула Зайка. – У родителей те же проблемы. Папа отличный врач, люди стремятся попасть к нему, другим докторам это не нравится. Недавно папа повздорил с коллегой по медицинскому вопросу, а тот громко заявил: «Езжай в Израиль и там указывай!» И так постоянно… Только и слышишь: «Евреи, евреи, евреи…» Словно мы прокаженные какие-то… Кому мы плохое сделали? Мои родители честно работают, живем мы не лучше других, в несчастной хрущевке.
В очередях, как все, стоим, с черного хода не ходим. В институт я сама поступила, без взяток, без блата. Почему нас так ненавидят, скажите?
Губы у Зайки задрожали, глаза наполнились слезами. Она была такой несчастной, что у меня внутри все перевернулось от жалости. Я хотела ее утешить и не знала как.
Сергей
В воскресенье я собралась на смотрины мужчины мечты Крис – великого и ужасного Вадика. Тусовка намечалась в «Современнике» на Чистых прудах – небольшом уютном кафе, переделанном из вчерашней столовки. В обновленном «Современнике» играла музыка, подавали шампанское, нежные жюльены и мороженое с фруктами на десерт.
День не задался с утра. Отечественный фен предательски сломался во время просушки моей гривы. Затем обнаружилось пятно на любимой голубой блузке. Роясь в шкафу в поисках другой одежки, я сломала ноготь, пришлось подпиливать остальные. В довершение неприятностей ясное солнечное небо внезапно затянуло отвратительной серой тучей, полил дождь. Разумеется, зонтик я не взяла и понеслась вприпрыжку к спасительным дверям кафе. Вкатилась промокшая, взъерошенная, сердитая и, конечно, опоздавшая. Вся компания была в сборе, сидела за двумя сдвинутыми столами в углу. Зайка мило беседовала с субтильным блондинчиком в стильных очках, очаровательно улыбалась и, похоже, не слишком переживала о далеком Эдике.
– А вот и Санька, – объявила Крис.
Все уставились на меня, словно им явили инопланетное существо, и в следующую минуту дружно заржали.
– Я что-то пропустила? – подивилась я.
Крис, давясь смехом, объяснила, что некоторое время назад оповестила народ, что ожидаем Саньку. На что ее друг Вадик недовольно заявил, мол, зачем им нужен Санька, своих мужиков навалом, а обещали симпатичную подругу.
Вадик со словами «Штрафную!» накатил шампанского. Я глядела на него во все глаза и, хоть убей, не видела ни грамма красоты и сексуальности, воспетых Крис. Долговязый, кадыкастый, длинноносый – Буратино отдыхает, с волосами, тоскующими по парикмахеру, в изрядно потертом вельветовом пиджаке цвета детской неожиданности и видавших виды штанах. Чучело, да и только. В довершение картинки Вадик не говорил, а ревел как иерихонская труба, казалось, его слышно на улице, и ржал, как конь, через слово над собственными остротами, не всегда удачными.
– Мне всегда везет на женскую компанию. Гы-ы-ы! У Крис классные подружки. Гы-ы-ы!
– Правда, он душка, девчонки? – промурлыкала Крис, прижимаясь к плечу физика. В устремленном на бойфренда взгляде Крис читалось явное обожание.
Мы с Зайкой многозначительно переглянулись.
Блондина, развлекавшего Зайку рассказами о спуске на байдарках по горной реке, звали Дима. Насколько я знала изнеженную теплолюбивую Зайку, байдарками и горными реками она интересовалась не больше, чем биномом Ньютона, но в тот момент рафтинг стал для нее самой интересной темой на свете.
Третьим был немногословный брюнет в клетчатой рубашке с расстегнутым воротом, Сергей. Среднего роста. Хорошо сложен, в меру подкачан – мускулы заметны под модной рубашкой поло. Не смазливый красавчик, скорее из тех мужчин, которых называют интересными. Он придвинул мне стул, спросил участливо:
– Промокла?
– Немного. Ерунда, сейчас обсохну. Дурацкая погода: то солнце, то дождь.
– Только снега не хватает, – шутливо заметил Сергей.
– Было бы забавно, – кивнула я.
Наши взгляды встретились, я отметила, что у моего собеседника глаза бархатисто-карие, формы миндального ореха с удивительно длинными ресницами – черными, капризно изогнутыми… Неправильные глаза, такие должны доставаться девчонкам, чтобы застенчивым взмахом ресниц волновать мужские сердца. Удивительно знакомое лицо… Где я могла видеть его прежде? Что-то неуловимое, как сон… Пока я разглядывала эти потрясающие ресницы, он смотрел на меня с загадочной полуулыбкой, словно я была новой книгой в яркой обложке, а он старался угадать содержание: интересная, так себе или вовсе не стоит времени… Разумеется, это были мои домыслы, но я отчего-то смутилась, чего со мной не случалось лет двести, и даже почувствовала, как согрелись щеки и тепло постепенно распространилось по всему моему существу, от макушки до пяток. Наверное, действовало шампанское.
Тем временем Вадик, с гоготом и прибаутками, стал наливать по новой.
– Я больше не хочу, – возразила я. – Не могу много пить. Я становлюсь нехорошей.
– Мне нравятся нехорошие девчонки, – подмигнул Вадик и получил тычок от Крис. – Пей до дна.
– Отстань от нее, – сказала Крис. – Санька – большая девочка, все решает сама и не признает ничьих авторитетов, даже научных. Вообразите: она на полном серьезе взялась доказывать, что Золя не циничный натуралист, а последний романтик. И ей это практически удалось.
– Так и есть, – невозмутимо ответила я. – Просто надо читать весь текст, а не одни сексуальные сцены. По-моему, циник – это разочарованный романтик. Кто такой романтик по определению? Человек, живущий в первую очередь чувствами, с особенно острой реакцией на мир, отвергающий законы, которым подчиняется послушное большинство. Таков любой из героев Золя. Он циничен, пока не встретит настоящую любовь, но во имя нее сворачивает горы или погибает. Секс без любви у Золя по-животному груб и натуралистичен. Но секс по любви прекрасен, как «Песнь песней»…
– Папаш, ты с кем сейчас разговариваешь? – со смехом перебила Крис. – Санек, очнись, мы не на семинаре.
– Ты спросила – я ответила, – буркнула я, обрывая речь.
– По-моему, чертовски интересно, – неожиданно сказал Сергей. – К стыду своему, я давно не читал ничего, кроме журналов по физике. Но теперь непременно прочту что-нибудь из Золя. Может быть, посоветуешь?
– Охотно, – согласилась я. – У меня собрание.
И почему-то подумала, что Артем никогда не интересовался моими литературными предпочтениями. Равно как и остальными. Я снова невольно посмотрела на Сергея, моя шея сама повернулась в его сторону, как намагниченная. И перехватила ответный взгляд. Он улыбнулся, и я отчего-то смутилась. Ужасно глупо.
