Илона Хитарова - Семейные тайны
Отхохотавшись, Олег взглянул в ее растерянное лицо и поинтересовался:
— Это все новости, Лара? Или ты еще хочешь мне сообщить, что у меня четверо детей — один в Саратове и три на Таймыре?
Это была цитата из старого фильма. Циничность Олега покоробила Лару, она не могла понять, почему Баженов так безразличен к ее сообщению. А он уже вставал из-за стола:
— Ларочка, добрый совет — не морочьте мне голову. Ваш ребенок от Максима…
Лара, ошарашенная его безразличной реакцией, подскочила как ошпаренная и зашипела ему в след:
— Ты никогда не узнаешь, чья она дочь! Ты всю жизнь будешь мучиться, думая об этом…
Олег повернулся и, улыбаясь уголками губ, уверенно сказал:
— Не буду.
И ушел.
Лара осталась сидеть в полной растерянности. Она не сомневалась в том, что последние слова Баженова были чистой правдой. Ей даже в голову не приходило, что на самом деле она была очень близка к своей цели… Как хорошо он врал… За время, прошедшее после их разговора на лестнице, Лара успела забыть то, что она поняла тогда: Баженов, несмотря на его открытость и коммуникабельность, очень непрост.
Баженов же уходил из ресторана с ощущением побитой собаки, с чувством, что снайперская винтовка выстрелила ему прямо в сердце. Однако об этом никто и никогда бы не догадался. Одной из сильных сторон его характера было умение молниеносно принимать решения и действовать — качество, благодаря которому Баженов вернулся с войны без единой царапины.
Он мгновенно понял, куда клонит Лара, успел просчитать в уме варианты и принять решение: от кого бы она ни была беременна на самом деле, у Лары был муж — Максим Куликов. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы хоть что-то нарушило его радость от рождения ребенка… Да, может быть, как предрекла Лара, он всю жизнь будет ломать голову над тем, кто же настоящий отец ребенка. Но в чем он был уверен наверняка — так это в том, что его сомнения так и останутся его сомнениями и никто и никогда о них не узнает.
Александр Николаевич буквально одеревенел от мыслей, вихрем проносившихся в его голове:
«Боже мой, неужели Гошка в самом деле не виноват? Почему я так легко поверил в его виновность? Потому, что оправдать его было проще, чем Лизу или Егора? Он был далеко, они — близко, и, обвинив его, можно было легко выкинуть все из головы…
Нет, я всегда знал, что Гоша в душе честен… Может, он казался мне слишком правильным и прямым? Может, мне было приятно обнаружить, что и он способен на маленькую подлость, потому что такие честные и правильные хороши для романов, но плохо приспособлены к реальной жизни?
Черт возьми, как я мог так обмануться! Ведь с самого начала было ясно, что деньги взял Егор…
Бог мой, как не хочется выяснять с ним отношения… Завтра ему везти меня на встречу, на следующей неделе международная конференция, послезавтра семинар — и все это организует он… Да, Егор бездарен, в нем нет ни моего, ни Гошиного таланта, но он хороший организатор, он трудолюбив… Оказывается, я сильно от него завишу… Трудно будет его заменить, если вдруг возникнет такая необходимость…»
Уже полностью занятый новыми неприятными мыслями, Александр Николаевич все же решил на всякий случай уточнить:
— Если это были твои деньги, какого черта ты пробрался в кабинет тайком, а не спросил меня?
Тут Гоша в самом деле покраснел, причем так сильно, что даже кончики ушей запунцовели…
Сервизная чашка звякнула о блюдце:
— Я же обещал их не брать… — произнес он почти шепотом…
Александр Николаевич вздохнул. Похоже, все было именно так. Это было очень похоже на Гошу. Взять свои, законные, подаренные отцом деньги втихаря, чтобы отец не узнал…
— Но ты же знал, что я когда-нибудь все равно замечу их исчезновение?
— Я рассчитывал их вернуть на место через пару недель… — Лицо Гоши по-прежнему было абсолютно красным.
— Вернуть свои собственные деньги? — удивленно уточнил Александр Николаевич.
— Вернуть твои деньги… — уточнил почти пришедший в себя Гоша с обычным для него вызовом в голосе.
Иванов немного растерялся. Он плохо понимал, что имел в виду Гоша, но сути проблемы это не меняло. Академик уже не сомневался в том, что его младший сын ни в чем не виноват… Уверенность эта опиралась больше на чувства, чем на разум, но Александр Николаевич мог бы поклясться перед самим Господом Богом, что кражу денег совершили не Лиза и не Георгий.
Конечно, будь академик профессиональным сыщиком и веди он настоящее расследование, ни за что не снял бы подозрения с Лизы и Гоши на основании столь хрупких улик. Формально возможность взять деньги из шкатулки у них была. Однако Александр Николаевич всю жизнь свято следовал отработанному на научном поприще принципу правдоподобия. Начать снова подозревать Лизу или Гошу можно было, только сочинив необычайно сложную логическую концепцию. Что же касается Александра Николаевича, то он хорошо помнил наставления своего учителя, покойного Льва Михайловича Бобруйского, который любил говаривать: «Логическая цепочка, состоящая более чем из семи элементов, является ошибочной вариацией логической цепочки, состоящей не более чем из трех элементов». В переводе на язык простых истин это означало одно — все сходится на Егоре.
К тому же теперь, год спустя, академик знал то, чего не знал год назад. У Егора была любовница. И судя по тому, что Егора с его барышней не так уж редко видели в разных местах, сын очень нуждался в дополнительных доходах…
Александр Николаевич так задумался, что почти забыл о присутствии Гоши. Заметив, что тот все еще стоит рядом с ним, он поднял на него глаза:
— Ты меня извини, я на тебя подумал… Мне сейчас работать надо, вы с Настей вечером приходите, ладно?
Гоша немного расслабился, внимательно посмотрел на отца, но, поняв, что тот полностью ушел в свои мысли, направился к выходу. У двери он оглянулся:
— Значит, папа, ты все это время думал, что я вор?
Резкость его тона неприятно резанула Александра Николаевича.
— Гоша, я же попросил прощения… Давай остальное вечером…
— Хорошо…
Дверь за сыном закрылась.
После ухода Баженова Лара заказала кофе и неторопливо выпила его, а затем, выйдя из ресторана, направилась в сторону реки. Слезы душили ее, и она шла, пряча от прохожих лицо и то и дело растирая по щекам соленые капли.
Лара сама не знала, как это произошло, но впервые в жизни она по-настоящему влюбилась. Вначале чувств не было, была только игра, азартное желание поймать интересную добычу. Потом появилась злость. Лара долго злилась на Баженова, не понимая, почему он всячески избегает ее. Лара была уверена, что ни один мужчина на свете не может совладать со страстью, а то, что Баженов ее страстно желает, у Лары не было ни малейших сомнений. Потом, когда Куликов получил повышение, Лара с удивлением начала понимать, что в поведении Баженова есть что-то для нее странно знакомое. Летом она от скуки увлеклась классической литературой. Богатое воображение тут же подсказало ей тему для размышлений. У Толстого ей встречались характеры, очень напоминающие Баженова. В них удивительным образом сочетались страстность и целомудрие. Прочтя «Крейцерову сонату», она проплакала всю ночь, а открыв «Отца Сергия», не могла читать его иначе, кроме как представляя Баженова в роли главного героя.
