Инна Брюсова - Королевская охота
— А от кого письмо? Посмотрите на подпись!
— Так… «Уважаемая Екатерина Васильевна!» И подпись… на другой стороне. Сейчас… не могу разобрать… вроде «О» заглавная… нет, «Р», потом «И», не пойму дальше что, маленькое такое имя… и через черточку «Зинаида».
— Может, Диана?! — осеняет Екатерину.
— Похоже, — соглашается старик, — может, и Диана!
— Спасибо вам, Николай Николаевич! Так я жду Женю, не забудьте, ладно?
— Не беспокойтесь, сделаем! Екатерина Васильевна, я хотел сказать, что, если надо, оставайтесь дома и занимайтесь своими делами, я побуду здесь сколько придется!
— Спасибо большое.
«Королевские охотники», их жены и подружки переживали за личную неустроенность Екатерины и неоднократно пытались знакомить ее с молодыми людьми. И теперь, когда она, призвав пенсионера Гавриленко, исчезла неизвестно куда, пошли слухи, что у нее кто-то появился. Отсюда и готовность Гавриленко поработать столько времени, сколько потребуется Екатерине на устройство личных дел. Если бы они только знали, чем занимается их начальница!
Сон прошел окончательно, равно как и желание проваляться в постели весь день. Уже десятый час, можно звонить Галке, обсудить неожиданную новость.
— Але! — высокомерный Галкин голос с интонацией «кого еще там несет?».
— Галина, это я! Доброе утро!
— Катюша! Ты чего так рано? Что-нибудь случилось?
— Случилось! Угадай!
— Не знаю! Хорошее или плохое?
— Я тоже не знаю! Наверное, хорошее. Нам пакет от известного тебе лица.
— От кого это? Не представляю… Ну, говори!
— От Дианы!
— От Дианы? — Екатерина словно видит, как Галкины глаза лезут на лоб. — А откуда она… А что в пакете?
— Пока не знаю. Гавриленко зачитал мне только подпись в конце письма.
— И что теперь? Ты пойдешь за ним? Когда?
— Женя привезет его сюда.
— Катюха, я сию минуту собираюсь и еду к тебе! Только Ритку выпихну в школу и покормлю Шкодика. Ты уже завтракала?
— Нет, я еще почти лежу.
— Ну и лежи себе! Не ешь ничего. Я привезу с собой! Ну, привет! — Галка брякнула трубку. По тону можно было догадаться, как она возбуждена. Ей, оказывается, тоже нравятся детективные игры. Вносят азарт и разнообразие в рутину жизни. Не удивительно! Екатерина хоть работает, а Галка, после закрытия радиозавода, сидит дома. Работает на дому — вяжет, шьет, вышивает коврики. Научилась шить шубки и шапки из кролика и нутрии. Детей поднимает. И Венику подкидывает время от времени. «Даже лучше, что он приходящий, — как-то сказала Галка, — а то его не прокормишь!» Теперь Павлуша почти стал на ноги, помогает.
Пакет и Галка прибыли одновременно. Услышав звонок, Екатерина поспешила в прихожую.
— Привет, Катюха! — закричала Галка, потрясая большим желтым конвертом.
— Доброе утро, — поклонился Женя, появляясь вслед за Галкой, — распишитесь в получении.
— Давай я, — вылезла Галка.
— Не надо, — рассмеялась Екатерина, — он шутит. Женечка, ты уже завтракал? Может, кофе?
— Не откажусь!
Он уселся на диван и огляделся в поисках следов мужского присутствия, но был разочарован, не увидев ничего подозрительного. Екатерина и Галка отправились готовить кофе.
— Ты, ради Бога, не задерживай его, — прошипела Галка, сгорая от нетерпения, — попьет кофе и все, пусть уходит!
А гость, похоже, и не собирался уходить. Он стал развивать идею о расширении бизнеса, включив в реестр предлагаемых услуг также и установку японской охранной электроники:
— У меня есть знакомые ребята на СП по сборке всей этой фигни. Если купить оптом штук сто или двести, то можно наварить хорошие бабки!
Обычно немногословный, Женечка разговорился не на шутку. Похоже, эта мысль давно не давала ему покоя. И теперь, в неофициальной обстановке, он излагал ее с удовольствием и в деталях. Галка измаялась. Екатерина с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, делая вид, что не замечает ее выразительных взглядов. Наконец Женечка, решив, что сказал достаточно, чтобы заинтересовать Екатерину, поднялся, поблагодарил за кофе и распрощался.
— Убивать таких гостей мало! — проворчала Галка ему вслед. — Давай!
Они уселись на диван, положив между собой вышитую диванную подушку. Екатерина открыла конверт и вытряхнула его содержимое на подушку. Из конверта выпали два сложенных вчетверо листка бумаги и несколько фотографий. Галка немедленно их схватила. Фотографии изображали все то же знакомое семейство.
— Я сейчас закричу! — пообещала Галка. — Я больше не могу их видеть! А это что?
— Это письмо, — сказала Екатерина.
— Читай! — скомандовала Галка.
— «Уважаемая Екатерина Васильевна! — начала Екатерина. — Я очень, очень виновата перед вами! Мне нужно было немедленно по приезде связаться с вами… но если бы только вы знали, какой шок я испытала, узнав о смерти Лялечки! Я забыла обо всем на свете! Я гостила у друзей в Италии и вернулась около недели назад. Звонила ей несколько раз, утром и вечером, но к телефону никто не подходил. Мужу ее позвонить не могла, так как даже не знаю толком, где он работает и как его искать. Позавчера пошла к ней домой, и соседи рассказали мне о том, что случилось. Какая нелепая, трагическая смерть! Бедная Лялечка!
Осенью, перед моим отъездом, она пришла ко мне с этим самым конвертом и попросила сохранить его. Сказала, что там доказательства убийства Алины. Лялечка была уверена, что ее сестру Алину убили. Ерунда, как я считала (хотя, между нами, я думаю, нашлось бы немало желающих, Господи, прости мне! Слышали бы вы, как она командовала Лялечкой!). Это стало idee fixe[22] Лялечки, и она так часто об этом говорила, что я стала опасаться за ее психику. И вот именно тогда она и сказала мне, что знает, как найти убийцу! И еще что-то там… И показала вырезку из газеты с рекламой вашей «Королевской охоты». Знаете, я не особенно вслушивалась в ее слова. Я очень любила Лялечку за добрую и чистую душу, но она, как бы это сказать, была какая-то невзрослая, как ребенок. И фантазии ее были ребячьи. Так, во всяком случае, я тогда думала. И вот этого я себе никогда в жизни не прощу! Ведь я могла расспросить се подробнее и, возможно, отговорить от задуманного. Но я готовилась к отъезду, знаете, как это бывает — то пуговица оторвалась на любимом костюме, то купальник куда-то завалился, то, оказывается, поползла последняя приличная пара колготок. И все это в самую последнюю минуту! Ну, я и пришивала, меряла, крутилась перед зеркалом, а Лялечка рассказывала. Я ругаю себя последними словами за то, что не выслушала, не расспросила, не удержала, не запретила, наконец! Я безумно, безумно виновата! Я ничего бы не пожалела, чтобы вернуть тот осенний день, когда мы виделись с Лялечкой, как оказалось, в последний раз!
