Джоанна БРЕНДОН - ТОМИТЕЛЬНЫЙ СМЕХ
– Не утруждай себя.
Лорен повернулась, чтобы открыть дверцу, но Коулби ее остановил.
– Я люблю тебя, Лорен, – сказал он, при этом его рука ослабила хватку, с которой он перехватил ее запястье.
– Я верю, что ты по-своему любишь меня. Но этого недостаточно, Коулби. – Ее лицо побледнело. Она посмотрела ему прямо в глаза. В ее глазах стояли слезы. – Мне нужен такой мужчина, который не боится отдать всего себя, как и я не боюсь отдать тебе всю себя.
– Оставь это, отдавай так много кому-нибудь еще, – заскрежетал он зубами, сорвав раздражение на дверце, которую со злостью распахнул наружу.
– Как вас прикажете понимать?
– А так, что после того, как ты израсходовала всю свою энергию на устройство амурной жизни Тиш, на советы Джин по поводу того, как ей воспитывать своих детей, или на то, чтобы силой заставить своих родителей взять отпуск, в котором они не нуждаются, или на то, чтобы оградить от неприятностей члена муниципального совета, у тебя уже ничего не осталось для меня или какого-либо другого мужчины.
Если бы он ее ударил, то эффект был бы точно таким же. Похожая на ребенка, несправедливо обвиненного в том, что он пользовался шпаргалками на экзамене, Лорен пулей вылетела из машины. Рыдания распирали ее грудь.
Она успела сделать только несколько шагов и услышала, как захлопнулась дверца машины. А затем проскрежетали колеса, Коулби дал задний ход, выехал с ее подъездной дорожки и умчался вниз по улице, как будто уехал по вызову. Лорен открыла дверь, стремительно вошла в дом и со страдальческим всхлипом бросилась на кушетку.
В последующие дни Лорен старалась как можно больше загрузить себя работой, чтобы не думать, не вспоминать, не сожалеть. Без работы она была бы не в состоянии вынести эту боль и перебои в сердце.
Она видела Коулби только однажды, когда была на почте, но он отвернулся, притворившись, что не видит ее. И это было тогда, когда она с пугающей определенностью поняла, что вступила в ряды его бывших любовниц.
За две длинные, мучительные недели после той ночи, когда она порвала с Коулби, Лорен разобралась в своих чувствах. Не то, чтобы она была счастливой или даже довольной. Смирившейся. Это слово точно передавало ее состояние. Удар от потери Коулби перешел в тупую боль, и она притворялась, даже перед самой собой, что оправляется от пережитого.
Но она не смогла обмануть никого.
Особенно бабушку, которая никогда не одобряла ее хитрости.
Была суббота, и Лорен пошла с бабушкой по магазинам за подарком для старого приятеля. Они ходили по магазинам несколько часов, и Лорен очень старалась не выказать какого-либо нетерпения, когда они ходили из одного конца аллеи с магазинами в другой, а бабушка при этом не проявляла никакого интереса ни к чему из того, что предлагали магазины. В час дня Лорен предложила что-нибудь перекусить.
– Пора, – заметила Кэтрин. – И я хочу, чтобы ты заказала что-нибудь питательное, – добавила она, при этом ее тон означал, что она не допустит, чтобы ей заказали салат и суп, словом, все то, что ее желудок смог бы вынести позже.
В своей неподражаемой манере Кэтрин отметила, что Лорен выглядит так плохо, что диву даешься, как это еще никто не перепутал ее с манекеном.
– Спасибо, Грам. Я знаю, что могу рассчитывать на то, что ты меня развеселишь, – поддразнила Лорен, но поняла, почему бабушка была так озабочена.
Лорен похудела, под глазами были круги, что еще больше подчеркивало впалость ее щек. Не помогала даже косметика.
Когда она ушла от Джонни Тоулена, то сердечная поддержка и любовь семьи спасли ее от полного расстройства. Лорен знала, что семья и работа, несомненно, помогут ей пережить и этот разрушительный удар.
– Эй, ты, старая ворчунья, – произнесла Лорен в привычной манере поддразнивать только ради того, чтобы успокоить бабушку. – А как насчет того, чтобы тебе немного пожить со мной и приготовить для меня некоторые из тех чудесных, ведущих к ожирению яств, которыми ты знаменита?
Лорен положила руку на плечи Кэтрин и крепко сжала ее в своих любящих объятиях.
– Спасибо, дорогая. Твой отец носится в ярости по дому, подобно раненому медведю, и было бы очень хорошо отдохнуть от него некоторое время. – Она похлопала Лорен по руке. – Во всяком случае, я предпочитаю твою компанию.
Лорен быстро отвела взгляд, так как внезапно на глаза навернулись слезы, и она отчаянно пыталась смахнуть их ресницами прежде, чем заметит бабушка.
– Ну-ка, давай не будем тратить времени попусту, – наставляла Кэтрин, держа Лорен за руку и подталкивая ее к клубу «Марбл клаб». – Когда мы здесь проходили, я заметила в меню совершенно особенный миндальный торт.
И не имеет значения, нужен ли ей этот торт или нет, подумала Лорен. Но у нее хватило такта уступить. Она знала, что бабушка задирает ее только потому, что обеспокоена из-за нее.
***– Ой! Черт!
Коулби опустил руку и из-за сильного сердцебиения раздраженно посмотрел на кровь, которая сочилась из маленького пореза на подбородке и капала на воротник пижамы.
У него была отвратительная ночь. Одна из многих. Воспоминания о Лорен были безжалостными, сильными, отчетливыми. Даже когда ему удавалось заснуть, ее образ то всплывал, то исчезал в его снах.
– Ты набитый дурак, – сказал он своему с впалыми глазами изображению в зеркале.
Коулби был человеком иного склада, не как Лорен, он не смог бы весь уйти в работу.
Пронзительный смех вырвался из его рта, огласил комнату, отскочил от стен и снова вернулся к нему, чтобы его высмеять.
О, как бы Лорен посмеялась, если бы только знала, что работа, которую он считал такой важной, потеряла для него свою привлекательность. Теперь Коулби понимал, что Лорен была абсолютно права. Он был так поглощен работой, что Лорен невольно почувствовала, что она для него ничего не значит. А какой женщине понравится, когда ее считают само собой разумеющейся? И нет ничего удивительного в том, что Лорен терпеливо сносила это лишь до тех пор, пока могла. Выругавшись, он бросил бритву.
Развернувшись на каблуках, не обращая никакого внимания на ранку на подбородке, на кровь, пачкающую воротник, Коулби быстрыми шагами прошел по кафельному полу, отшвырнул ногой одежду, разбросанную на полу у него в спальне, и поспешил к телефону.
Он собирался позвонить Лорен и попросить у нее прощения. Он должен был заставить ее поверить, что она – смысл его жизни. Работа была для него важна и всегда будет важной, но она уже никогда не станет основным смыслом его жизни. И если он не потерял еще Лорен навсегда, если она даст ему еще один шанс, то он докажет ей, что может измениться. С ее помощью он бы составил разумное расписание рабочего дня.
