Эмили Гиффин - Жених напрокат
Перегибаюсь через Декса и включаю музыку. Раздается «Стоя на пороге». Оптимистическая песня. Именно то, что мне нужно, чтобы отвлечься от мыслей о свадьбе. Вместо этого воображаю себе путешествие с Дексом. Мы едем в белом открытом автомобиле, сияет солнце, перед нами бесконечная лента шоссе, а вокруг — ни души.
Глава 14
Каждый год перед Днем независимости начинается повальное бегство с Манхэттена. Люди едут в Хэмптонс, Кейп, даже в Нью-Джерси. Никого нет на месте. Представьте себе, Лэса тоже. Тем летом, когда мы сдавали экзамен на адвоката и остались с Натом в городе, чтобы готовиться, я была удивлена, каким мирным, непохожим на самого себя оказался обезлюдевший Нью-Йорк. Конечно, в этом году я тоже собираюсь остаться дома — не вынесу, если мне придется смотреть на Декса и Дарси вместе. Звоню ему и сообщаю это. Он говорит именно то, что мне так хотелось от него услышать.
— Я тоже остаюсь.
— Правда? — У меня начинается сердцебиение, стоит мне только представить еще одну ночь с Дексом.
— Да. Давай проведем время вдвоем.
Продумываем план: в последний момент перед отъездом выяснится, что нам нужно работать. Мы будем плакать и проклинать все на свете, но все-таки убедим Дарси ехать и развлекаться без нас. Пусть себе заново делает педикюр, покупает шмотки, ходит на вечеринки и заказывает столики в любимых ресторанах. Да— Да, ей просто незачем сидеть дома — а мы с Дексом неотлучно проведем наедине несколько дней. Будем вместе засыпать и просыпаться. И хотя Декс об этом не упомянул, я уверена, что в какой-то момент мы решим: пора поговорить.
Делюсь этими соображениями с Хиллари, которая преисполнена самых радужных надежд. Она думает, что выходные, проведенные вдвоем, окажутся поворотным пунктом в наших отношениях. Уходя с работы накануне праздника, она заглядывает ко мне в кабинет и желает хорошо провести время.
— Удачи! — Она скрещивает пальцы.
— Что ты хочешь сказать? Думаешь, что нас могут застать врасплох?
— Нет. Я не то имею в виду. Пусть ваш разговор состоится. Ты ведь собираешься поговорить с Дексом о том, что будет дальше?
— Да. Думаю, что да.
— Ты так думаешь?
— Уверена, что мы наконец поговорим. Это входит в мои планы.
— Отлично. Думаю, вы это сделаете. — Она строго на меня смотрит. — Настал решающий момент.
Морщусь.
— Рейчел, не трусь. Если хочешь остаться с Дексом, теперь самое время решиться.
— Знаю. Я решусь, — говорю я. На секунду представляю себя похожей на Хиллари. Сильной, смелой и уверенной.
— Я позвоню, если твоя подруга что-нибудь заподозрит.
Киваю и чувствую укол совести из-за того, что замышляю заговор против Дарси. Хиллари знает, о чем я думаю.
— Делай то, что делаешь, — говорит она. — Теперь не вздумай отступать.
Ровно в семь, как и было решено, приезжает Декс. У него новая стрижка, которая еще сильнее подчеркивает скулы. Он привез бутылку красного вина, свой ковровый саквояж и букет белых марокканских лилий. Их можно купить в любом корейском магазинчике по три доллара за штуку, но, даже несмотря на то что они недорогие и уже чуть привядшие, эти лилии милы мне ничуть не меньше, чем роскошные розы.
— Это тебе, — говорит он. — Прости. Они уже поникли.
— Мне очень нравится, — отвечаю я. — Спасибо.
Он идет за мной на кухню, где я ищу вазу. Указываю
ему на свою любимую, синюю, которая стоит на верхней полке, слишком высоко для меня.
— Можешь достать?
Он дотягивается до вазы и ставит ее на стол. Начинаю подрезать стебли и приводить букет в порядок. В его глазах я просто олицетворение домашнего уюта.
— Мы все-таки это сделали, — шепчет он мне на ухо.
По спине у меня побежали мурашки. Ставлю цветы в вазу и наливаю воды, затем оборачиваюсь и целую его. Шея у него теплая, и волосы сзади еще влажные после парикмахерской. Пахнет одеколоном — не таким, как обычно. Я и сама побрызгалась не повседневными духами. Сегодня особый случай. Когда привыкаешь урывать минутку, череда дней кажется бесконечной. То, что я чувствую, напоминает мне последнюю поездку в школьном автобусе накануне летних каникул. Думаешь только о том, чем бы сейчас заняться: покататься на велике, пойти в бассейн, поиграть с Дарси и Аннелизой в «веришь-не-веришь» в моем прохладном недостроенном шалаше? Впрочем, сегодня я знаю, с чего начну; уверена, мы скоро этим займемся. Целую Декса в шею и чувствую приятный запах его кожи и аромат лилий.
— Кажется, мы готовы потерять над собой власть, — говорит он, через голову стягивает с меня топик и бросает его на пол. Расстегивает бюстгальтер, прикасается сначала к моей груди, потом к лицу. Его пальцы у меня на затылке.
— Я так рада, что ты здесь. Просто счастлива.
— Я тоже, — отвечает он, расстегивая мне джинсы.
Ложимся на постель, я освобождаю его от одежды, в очередной раз восхищаясь его телом, целуя его снова и снова. Колени. Локти. У нас много времени.
Занимаемся любовью не спеша, пробуя все новые и новые позы, не отрываясь друг от друга, пока только хватает сил. Задыхаясь. Не думая ни о чем. Декс полностью принадлежит мне — больше, чем когда-либо, и я знаю почему: сегодня он не вернется домой к Дарси. Ему не придется отмываться в душе или как-то иначе скрывать следы нашей близости. Я вцепляюсь в него и сильнее прижимаю его к себе.
Потом мы заказываем еду из закусочной и при свечах поглощаем гамбургеры. Снова возвращаемся в постель, болтаем и слушаем музыку, борясь с усталостью и стараясь получить максимум удовольствия за то время, которое нам отпущено. Неохота тратить его на сон.
Нам приходится прерваться только в полночь, когда Декс говорит, что должен позвонить Дарси. Я сообщаю, что это хорошая идея, и задумываюсь, нужно ли мне оставить его в одиночестве или не стоит вылезать из постели. Наконец решаю пойти в ванную, пусть улаживает свои дела. Включаю воду, так что разговора мне не слышно. Через минуту Декс зовет меня.
Приоткрываю дверь.
— Ты все?
— Да. Иди сюда. Не нужно было уходить.
Возвращаюсь, беру его за руку.
— Прости, — говорит он.
— Ничего. Я понимаю.
— Простая предосторожность... теперь она уже не будет звонить сама. Я сказал, что еду домой спать.
— Чем она занимается?
— Они все в «Толкхаусе». Пьяные и счастливые.
А мы, трезвые, счастливы вдвойне — лежим, завернувшись в одеяло, и наши головы покоятся на одной подушке. Когда Декс садится, чтобы задуть свечу, горящую на подоконнике, я замечаю у себя на наволочке обрезанные кончики его волос. И эти крошечные черные волоски отчего-то меня так умиляют, что хочется плакать.
