Галина Хребтович - Ловушка (СИ)
- Ты че? Оглох?! Тимур Александрович на проводе.
Он поморгал, в замешательстве уставившись на приятеля и пытаясь ухватить смысл его слов.
- Кость, ты че, заболел?
Этого звонка ждали уже неделю. И Олег знал, насколько важными являются переговоры именно сейчас.
Костя покачал головой, и, проведя пятерней по лицу, быстро встал и, схватив пиджак, стремительно направился к выходу. Сотрудники провели его недоуменными взглядами. Олег посмотрел через окно на машину, с визгом отъехавшую от крыльца, после чего взял трубку и отозвался бодрым голосом:
- Тимур Александрович, я готов обсудить с вами условия контракта. Константин? Да, конечно, вы с ним до сих пор вели переговоры, но сейчас он отсутствует. Заболел. Да, я передам ему ваши пожелания. Так, я записываю...
... отходит с восьмого пути. Нумерация с хвоста поезда.
- Ну... спасибо тебе за все, - у Поли на глаза навернулись слезы, - ой, я такая сентиментальная стала, это уже просто неприлично!..
Макс подошел с бутылкой минералки:
- Так я не понял, если кто будет интересоваться твоими услугами, я даю твой телефон?
- Да, ты давай, а там посмотрим. Спасибо вам за все.
- Это тебе спасибо...
Саша не хотела заходить в поезд, лелея в душе надежду, что Костя все-таки придет попрощаться. И осознавая всю ее несбыточность. Поэтому, увидев его силуэт, решила на какой-то момент, что это галлюцинации, плод воспаленного, измученного бессонницей, мозга. Но чем ближе он подходил, тем яснее Александра понимала, что чудеса все же случаются. Макс, видимо прочитав на ее лице немое изумление, обернулся, и, увидев стремительно приближающегося Костю, махнул рукой и почти насильно увел Полину, стремившуюся, во что бы то ни стало остаться, чтоб узнать, что сейчас будет.
Костя остановился в двух шагах от нее в нерешительности, держа руки в карманах, Никогда еще не смотрел на нее с такой надеждой и страхом, и это так не походило на него. Саша осталась стоять на перроне, сама мысль о расставании в эту минуту приводила ее в отчаяние. Тишина полнилась непроизнесенными словами.
- Костя, ты в порядке?
- Нет!
Саша растерялась еще больше.
- Ты пришел попрощаться?
- Нет!
- Понятно. - "Ничего не понятно".
- Ну... хорошо, что повидались... - Она отвернулась, чтоб скрыть глупые слезы...
- Саша! Никуда ты не поедешь.
Нужно что-то ответить, но голос отказал, девушка смогла только отрицательно мотнуть головой.
- Не... не серди меня, Александра, - Он привлек ее к себе, обхватив изо всех сил, и уткнувшись лицом в волосы, стремясь удержать. - Я тебя никуда не отпущу. И добавил еле слышно, скорее самому себе - погубила ты меня.
А она и не думала вырываться из его объятий, боль была невыносимой, но уйти... легче вырвать у себя сердце.
- Саша, я люблю тебя.
Девушка сосредоточенно заморгала, пытаясь вникнуть в смысл произнесенного, обернулась.
- Ты пошутил, да?
Нет. С таким выражением лица не шутят.
Сердце остановилось, воздух в легких закончился, но вдохнуть никак не получалось. Она смотрела на него со смешанным выражением удивления и недоверия на лице.
- Ты... ты не знаешь, что говоришь...
- Знаю. - Он помолчал, собираясь с мыслями. - Раньше я никогда не испытывал ничего подобного. Ты можешь этому поверить?
- Я пытаюсь...
- Я сейчас очень боюсь. Что ты откажешь мне. А если ты это сделаешь, то мне ничем тебя не переубедить.
Рот девушки самопроизвольно открылся, она пыталась охватить неохватываемое. Костя терпеливо ждал, его выдавал только слишком пристальный взгляд и напряженно сомкнутые губы. Совладав, наконец, с речевым аппаратом, Саша выпалила:
- И не надейся, отказа ты не получишь...
Костя издал короткий неуверенный смешок, не смея верить в свою удачу. Саша тоже прыснула со смеху. Через мгновение они заливисто смеялись, и спешащие по своим делам люди удивленно оглядывались на них.
ГЛАВА 11
День сегодня выдался тяжелым, нервным. В довершение, под вечер зарядил дождь, небо заволокло темными грозовыми тучами. Но по мере приближения к дому, настроение поднималось. Удивительно.
Еще более удивительным было то, что стоило представить ее улыбку, когда он откроет двери, как все его проблемы куда-то исчезали.
Зайдя в квартиру, он услышал доносящиеся знакомые голоса. Опять Полина. Он скоро начнет рычать при ее появлении. Конечно, Константин испытывал к ней самые добрые чувства, в конце концов, она сделала все возможное, чтобы у них с Сашей все наладилось, но ему хотелось побыть с ней наедине.
- ...Однако я не сожалею, что уже не замужем.
- За ним или за любым другим мужчиной?
Собравшись уже было, громко приветствовать всех, Костя запнулся, и тихо остался стоять в коридоре. Он знал, что подслушивать... некрасиво. Тем не менее, приготовился услышать то, что может испортить ему настроение. На ближайшие пол-года.
- За любым. Должна сказать, именно Эдик доказал мне, что семейная жизнь не всегда праздник.
- Ерунда, - заявила Полина.
"Чушь" - подумал Костя, и удивился самому себе. Если судить по браку его родителей, в нем не было ничего разумного и стоящего.
- Я понимаю, что... брак с другим человеком не обязательно будет таким же. Но только умом. Иногда я думаю, что не создана для семьи.
- У тебя была не семья, а черт знает что!
- Вот здесь я с тобой совершенно согласна.
Не давая неуместному любопытству больше ни единого шанса, Костя громко хлопнул дверью, и в ту же минуту Саша выбежала в коридор. До сих пор, приходя домой и видя ее выходящей навстречу, он все еще не переставал удивляться странной прихоти судьбы и своей удаче.
- Господи, ты же насквозь промок! - Саша поспешила к нему, избавила от мокрого пиджака прямо у двери. Костя почти не слышал нелестные отзывы о своем отношении к одежде: он никак не мог оторваться от ее лица, лучистых глаз, знакомой фигурки.
- Ты, наверное, сразу иди в душ, - озабоченно продолжала она, - одежду оставь, я попытаюсь как-то спасти пиджак...
Она продолжала хлопотать возле него, а Костя недоумевал. Никогда раньше он не хотел, чтобы его полюбили. Ну, думал, что не хотел. И не верил никому, кто говорил о любви. Любовь и привязанность - это оковы, которые угрожают свободе. Поэтому малейшее проявление заботы или собственности рассматривался, как сигнал к бегству. Сейчас он молча прислушивался к себе, но не чувствовал знакомого порыва скрыться немедленно. Напротив, в душе поселилось странное чувство комфорта и удовлетворения. Все казалось таким естественным, как будто иначе и быть не могло никогда.
