Энн Кэрберри - Сбежавшая невеста
Заставив себя открыть глаза, Джули увидела рот Мика рядом со своей правой грудью. Она левой рукой обхватила сосок, только что оставленный им и задрожала от собственного прикосновения.
Ее бедра напряглись против ее воли; она облизнула губы и томно окликнула:
— Мик?
— Да, — пробормотал тот и провел языком по ее темно-коричневому соску.
— Ah, Dios, — вздохнула Джульетта и снова выгнулась по-кошачьи: — Мик, почему так… я как будто чувствую твои прикосновения… в других местах?
Она почувствовала его улыбку на своей груди. Мик пробрался правой рукой под ее юбку, затем вдоль линии ноги к бедру. Джули слегка подскочила на кровати.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее и заметил ее руку на груди. Джули тут же смущенно опустила ее. Мик тотчас положил ее ладонь туда, где она была.
Девушка опустила ресницы, не желая, чтобы он прочел бесстыдство в ее глазах. Но Мик наклонял голову до тех пор, пока не смог видеть ее лицо, затем ласково поцеловал ее.
— Не прячься от меня. Не отводи взгляд, Джули. — Его дыхание обдало ее щеку. — Не надо! — Его рука шевельнулась под юбкой и тронула центр, сердце той дрожи, которая грозила свести ее с ума.
— Ми-ик! — Сквозь тонкую ткань трусиков она чувствовала его горячее прикосновение. — Что ты?..
— Все в порядке, Джули, — прошептал он, склоняя голову, чтобы снова насладиться ее соском, — все хорошо. Откинься на спину, дорогая.
Джульетта кивнула и сделала, как он просил. По правде говоря, она бы не смогла, даже если бы хотела, спорить с этой рукой, зажегшей огонь в ее пульсирующем теле.
Джули чувствовала, как Мик развязывает шнурки на ее талии, и нежная, как лепесток, ткань ее трусиков скользит вниз по ногам.
Его рука снова гладила ее тело, его прикосновения зажигали огонь в крови, который переходил во все более яростное пламя. Он стащил с нее юбку, присоединился к ней на матрасе, и снял с нее оставшееся белье. Джули впервые в жизни лежала нагая на прохладной постели, и ночной воздух ласкал ее тело.
Она наблюдала, как раздевался Мик, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела его широкую мускулистую грудь с торчащими кое-где симпатичными светлыми волосками. Он не сводил с нее взгляд, пока не снял одежду, и теперь стоял обнаженный возле кровати, глядя на нее. На какой-то момент Джули почувствовала нерешительность, при виде его пылающей плоти. Потом он оказался рядом с ней на матрасе, и его руки снова ласкали ее. Он страстно целовал ее, затем его губы отправились исследовать ту часть тела, которую руки уже познали.
Его рот ласкал ее груди, а рука скользнула вниз к маленькому пятнышку темных завитков внизу ее живота. Джули инстинктивно раздвинула для него бедра, подаваясь вперед, к его руке. Когда его пальцы проникли внутрь, она громко застонала. Его большой палец медленно тер нежный кусочек тела, пока его пальцы двигались в ней, вызывая дрожь, грозившую поглотить ее всю.
Приподнявшись на одной руке, Мик посмотрел ей в глаза, молча требуя, чтобы она не отводила взгляда. Джули облизала губы, подтянула колени и жаждуще качнула бедрами, безумно прося чего-то еще, что не знала, как назвать.
Од склонился к ней, а после поцелуя, отодвинувшись назад, чтобы вдохнуть воздуха, прошептал ей в волосы:
— Почувствуй это, дорогая. Пусть это произойдет. Не сопротивляйся. Не думай.
Джульетта кивнула, перевела дыхание и отдалась жару, бушевавшему у нее в бедрах. С каждым ударом его большого пальца новая волна пробегала по ее телу. Каждый раз, когда его пальцы покидали ее тело, ей хотелось кричать, чтобы он снова вернулся в ее тепло. Ее ждущие бедра приподнялись на кровати. Голова металась по подушке, и ее тело поднималось все выше к какому-то отдаленному пику.
— Мик… — что-то происходило. Она чувствовала, что сейчас разорвется на части. В беспамятстве она потянулась к нему и вцепилась в его голые плечи нечеловеческой хваткой и вдруг выгнулась дугой и закричала, чувствуя, как что-то глубоко внутри нее взорвалось, посылая ее куда-то далеко за пределы, которые она знала раньше.
И прежде, чем ее тело справилось с этой дрожью, Мик придвинулся к ней и встал на колени между ее ног. Джули широко развела бедра, страстно желая дать ему то, что он дал ей. Мик слегка приподнял ее и осторожно, дюйм за дюймом вошел в ее тело.
Медленно, ужасно медленно он входил в нее. Когда их тела слились воедино, Джули потянулась и сжала пальцами его бедра. Лицо его напряглось, зеленые глаза потемнели от вожделения, но он не ускорял движений. Биение их сердец слилось, тело Мика стало частью ее тела. И когда он замер, она хотела крикнуть ему: «Не останавливайся, иди дальше!»
— Джули, это будет, может быть, немного больно, — прошептал Мик сквозь сжатые зубы, — но совсем недолго и только в первый раз. Я клянусь тебе!
Она протянула ему руки:
— Иди ко мне, Мик. Я хочу тебя всего чувствовать.
Он приподнялся и, поймав ее губы своими, решительно нырнул в нее. Короткий острый удар боли — и дальше был только Мик. Он двигался в ее теле, терся о ее все еще пульсирующую кожу, унося ее к еще более высоким вершинам удовольствия, чем те, что были ей известны.
Ее ноги сомкнулись вокруг его талии, она двигалась вместе с ним, инстинктивно побуждая его продолжать. Руки Джули скользили по его широкой спине, вызывая еще большее наслаждение. И, когда в ней снова стала зарождаться уже знакомая дрожь, Мик прошептал ее имя и конвульсивно дернулся, а его плоть задрожала в ней, извергая семя.
ГЛАВА 15
Он не мог поверить этому! Не мог даже подумать, что такая женщина, как Пенелопа Баттерворт будет копаться в письменном столе мужчины! Все, что он слышал в El Paso, мигом улетучилось из его головы. Все, о чем хотел поговорить с Пенелопой, отошло на задний план. Даже сумасшедшая скачка по дороге на ранчо исчезла из его памяти.
Такое невозможно представить: она роется в его бумагах! А затем, без малейшего признака стыда набрасывается на него, размахивая портретом Джульетты, как с мечом на врага.
Господи! Кого же он так сильно обидел на небесах, что заслужил такое наказание, как Пенелопа Баттерворт? Почему она, черт возьми, не осталась в своей проклятой Англии? А если уж она здесь, то почему не соблюдает элементарные правила приличия, и не перестает сыпать соль на незажившие раны?
Патрик выхватил портрет из ее рук:
— Вы не имеете права! — ярость его готова была вырваться наружу, и он сжал зубы, пытаясь сохранить хоть немного самообладания.
Два слова. Два простых слова — и у него перехватило дыхание, словно от удара в солнечное сплетение.
Нехотя, его глаза скользнули по портрету. В полумраке раннего вечера Патрик не мог его хорошо разглядеть. Но это неважно. Бог свидетель, даже слепым Патрик узнал бы каждую тень, каждую линию этого лица. Он видел его сердцем.
