Маргарита Южина - Четвертый муж – бесплатно!
– Ребята, я ж вас предупреждал, что она немного не в себе. Кто ж ей развод даст? У ребенка должны быть оба родителя.
– Вот именно! – зыркнула на подругу Маринка. – Ешь лучше! Игорь, когда уже она у тебя привыкнет к роли жены? Хоть успокоится маленько. А то от счастья тоже... тупеют!
– Точно, – охотно согласилась Кристинка. – Тупею. От счастья. Игорь! На кой леший мы подали заявление на август?! Я последний ум растеряю, пока дождусь!
– Девочки! Ну всему свое время, – отбивался Филиппов. – Я же не могу сразу обесточить весь свой коллектив. Сейчас Субботина в декрет ушла, потом ты... надо же обозначить хоть какой-то промежуток.
– Да, а она и не Субботина теперь, а Ирбис, – напомнил Александр. – Интересно, она там у вас до сих пор все в завидных невестах щеголяет?
Обед был недолгим. Если бы гости еще решили задержаться на часок, Маринка уже не выдержала бы. И гостей давно бы этих сама выставила – ребенку нужен отдых. Не время для гулянок. Но Филипповы были деликатными и задерживаться не стали.
– Посидите, – зачем-то уговаривал их Александр. – А то неловко как-то, вроде как вы пришли нас только покормить.
– Мы пришли познакомиться. А отметим это дело позже. Когда немного обвыкнетесь, – улыбнулся с порога Филиппов. – А то я знаю, что такое маленький ребенок.
– Та-а-ак... и откуда ты успел узнать, что это такое? – уперла руки в бока Кристина. – Не юли! И не жалей меня! Лучше узнать перед свадьбой, чем...
– Мы еще забежим, до свидания... – откланялся Филиппов и попятился к двери. – Кристина! Ну откуда я могу знать... Ребята, всего доброго...
Марина перемыла всю посуду, пока Александр занимался с Ангелинкой. Они гулили на детском языке, девочка рассказывала отцу какие-то свои новости, а тот увлеченно ей подсказывал. Они оба лазили по широкому дивану и были весьма довольны друг другом.
Наконец Марина присела рядом – и Александр притянул ее к себе:
– Когда это ты успела сообщить подруге, что мы разводимся, а?
Он оказался близко-близко и смотрел прямо в глаза. Маринке было так хорошо чувствовать его тепло, но она не знала – а так ли ему хорошо? Или для него это обычный жест, продолжение игры? Она его только в щеку чмокнула, и то он вон как возмутился... И она повела плечами, скидывая руку.
– Я ей не про тебя говорила. Мы просто думали, что выйдем замуж хоть за кого, чтобы только усыновить детей. А потом разведемся. А о тебе я ей вообще не рассказывала. Вот она и подумала, что я вышла... хоть за кого и собираюсь развестись.
– А-а... теперь вам надо снова собраться и договориться, что вы будете создавать прочные семьи. И никаких разводов. В конце концов, раньше вон как женили – родители договорились, и все! Привели невесту, а жених ее первый раз видит! И ничего – жили, никаких разводов не знали.
– А говорят, что без любви... плохо. Год за два покажется, – осторожно проговорила Маринка.
– И что плохого? Получится жизнь в два раза больше! Насыщеннее, я бы сказал! И потом – почему же совсем без любви? Я вон очень доволен, как ты с Линой управляешься. Даже полюбить могу – мне ж нетрудно.
– Да больно надо это твое «полюбить»! Может он! Да я сама могу кого угодно полюбить и разлюбить! И вообще – видела я эту любовь знаешь где? – прошипела Маринка. – Пойдем, Ангелиночка, одеваться, мама с тобой гуль-гуль пойдет.
– Что это еще за «гуль-гуль»? Прекрати мне из ребенка идиотку делать! – возмутился Александр. – Надо же учить ее правильно говорить. Она уже потом сама поймет, как ей лучше говорить. Гулять! Линочка, пойдем с папой гулять. Пусть мама дома сама гуль-гуль делает! А то она у нас такая вся умная! Такая вся крутая! Она у нас кого угодно полюбить может. Вот и пусть влюбляется сидит. Вон в того медведя!
Он ловко поднял девочку и начал одевать. Маринка тоже стала одеваться – дочку она ему не отдаст! И вообще! Что это Ирбис-младший, специально приучает ее к себе, что ли?
Они так и гуляли – каждый держался за коляску одной рукой, и оба хранили молчание. Кто кого обидел – они так и не поняли, но и на перемирие идти первым никто не собирался.
Весь день они дулись как две мыши на крупу, а когда пришла пора укладываться спать, Ирбис заявил:
– На кровати буду спать я!
Кровать была одна, и стояла она в детской. Еще можно было спать на диване, но он стоял в гостиной, и тогда ночью можно было не услышать, если Ангелинка заплачет.
– А я где? – прищурилась Маринка. – Я на диване, получается, да?
– Ну ведь не в подъезде же! И тихо – ребенка разбудишь.
Маринка притихла:
– Хорошо. Слово мужчины – закон. Мне что – могу и на диване. А то с тебя станется – с твоими-то связями ты меня и в подъезд можешь выселить...
Она стелила себе на диване и не умолкала:
– Это еще хорошо, что у нас совсем маленький ребенок, а то с таким папашей у девочки бы вся психика расшаталась. Это ж надо додуматься – кормящую мать и на диван!
Ирбис не больно обращал внимания на ворчунью, он спокойно взял банное полотенце и, демонстративно гнусавя какую-то песенку, подался в ванную.
– Что и требовалось доказать, – кивнула Маринка, быстренько юркнула на кровать, укрылась и постаралась успокоиться. То есть ее совсем не волновало, что сейчас придет Александр, может быть, даже залезет к ней под одеяло. Естественно, она его прогонит! Но отчего-то так стучало сердце. То есть Марина изо всех сил делала вид, что у нее никакое сердце особенно не стучит и не екает. В конце концов, еще пока она здесь хозяйка!
Через несколько минут вальяжный Ирбис и в самом деле появился в дверях. Он, конечно же, сразу заметил на своей кровати даму, но деловито улегся и повернулся к замершей Маринке.
– И чего бунтуем? Договорились же – ты на диване!
– Знаешь что! Ты мужик, поэтому лучшее – женщинам и детям! – села на кровати Маринка. – Иди давай на диван, я тебе уже постелила!
– А-а... а я думал, ты по всем правилам... решила вспомнить про супружеский долг. Двигайся.
– Когда это я тебе задолжала?! – задохнулась от возмущения Маринка. – Да я...
– Тихо, Лину разбудишь, – спокойно проговорил Александр и развернулся к ней спиной.
Маринка тоже повернулась спиной и принялась отчаянно сопеть – дескать, она уже видит десятый сон. Она так долго старалась, что и в самом деле заснула.
Глава 8
А как вы хотели?
Проснулась она от детского плача.
Лина только начала хныкать, но Маринка услышала сразу. Да и Александр тут же открыл глаза.
– Погоди, – потянул он ее за руку. – Может быть, во сне... сейчас успокоится...
Маринка притихла.
Ангелина плакала нехотя, как бы через силу, будто боясь, что приносит неудобства, но не успокаивалась.
– Да ну тебя, – стряхнула его руку Маринка. – Ребенок плачет, а он... Гелюшка, девочка, что такое? Иди ко мне, я тебя на ручках покачаю...
