Людмила Сурская - НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.

- Заранее прошу простить, если этим кого-то обижу, поверьте, хотел, как лучше, от чистого сердца. - Пересказывая всё это, он рассовывал бумажки по рукам сестёр и нянечек.- Купите конфет, каких хотите, за здоровье моей жёнушки и пацанов.

- А доктору? - осмелилась спросить старая нянечка.

- Не обижу, не волнуйтесь. - Сощурил в улыбке глаза великан.

- За что тут обижаться, хорошее дело. Спасибо. Не ожидали. Пойдём, не будем вам мешать. - Высыпала из кабинета смена.

Оставшись с Тимофеем, он достал дорогой коньяк, икру, галеты, шоколад. Оставшиеся деньги положив на край стола, сказал изумлённому Тимофею:- Здесь вам по штуке, а это отнесёшь детским медсёстрам за пацанов. Потратьте на что-то стоящее. Для отделения куплю аппаратуру, какую скажете.

- Я думал мы приятели, а ты деньги, - обиделся Тимофей. - Давай лучше по коньячку.

- Тимоша, давай без обид. Даша просила, и потом мы и есть приятели, а деньги возьми, у меня они есть, а ты немного получаешь, и даю я не приятелю, а мучившемуся с моей семьёй весь вечер низкооплачиваемому врачу. Не хочешь брать себе, потрать на отделение. А теперь по коньячку за Дашеньку и мальцов. Я чуток стресс сниму, за рулём. И как вы каждый день с такой жутью воюете?

- Примерно, как ты с оружием. Я его и в руки-то взять боюсь, а ты играючи.

- Всё, я побежал, если что, звони.

Даша уснула, как умерла. До утра проспала, не шелохнувшись. Проснулась, долго лежала, боясь пошевелиться, прислушиваясь к себе. Боли в животе почти не было. Тело ломило, как после тяжёлой работы. Она вздохнула, открыла глаза. В соседнем с больницей доме горели окна. Значит, народ собирается на работу. А по темноте, что висела в палате, не скажешь. Странно, что нет до сих пор Бугрова, должно быть выбился из сил вчера. Господи, даже не верится, что всё уже позади. Открылась дверь и она увидела мужа. Лицо её озарилось радостью. Увидев, что жена не спит он метнулся к ней.

- Дашуня, ты проснулась, детка, прости, опоздал. Очень хотелось быть при твоём пробуждении. Жаль, пришлось заскочить на службу.

Целуя жену и распаковывая пакеты, влетевший на крыльях нетерпения Бугров носился по палате.

- У тебя, дорогой, из-за меня проблемы, - испугалась Даша.

Он поднёс к губам руку жены и поцеловал.

- Всё в пределах допуска, командир шлёт тебе свои поздравления. Давай, малыш, позавтракай. Садись в подушки. Я помогу. Сможешь или лучше полулёжа? Какие сны снились моей малышке?

- Никаких снов, уснула, будто в яму провалилась. Я уже по тебе соскучилась.

Он опустился на корточки перед ней, улыбнулся и чмокнул в носик.

- И я по вас жуть как. Как ты, где болит?

- Грудь болит, как каменная. Молоко, наверное, прибывает. Рома, как ты думаешь, мне помыться можно?

- Сейчас будет обход, всё узнаем, потерпи, кушай, давай я тебя сам покормлю.

Словно стояли за дверью и ждали слов Бугрова, в палату зашли врачи. По отделению шёл обход. Последним всунулся в палату Тимофей, сдавший дежурство и по идее свободный, как ветер. Но чувствующий ответственность за своих рожениц не спешащий домой.

- Доброе утро, у нас ранние посетители. Чего не спится папочка? - Уселся на поданный коллегами стульчик перед Дарьей начальник отделения.

- Ну-с, как чувствует себя роженица?

- Хорошо, - прошептала постаравшаяся зарыться под одеяло Даша.

- Замечательно. Тимофей, ты принимал роды, осложнений нет? Это у неё двойня?

Тимофей вяло доложил о вчерашних событиях: роды прошли нормально, малыши здоровы.

- Чудесно, давайте посмотрим пациентку, посторонних прошу выйти в коридор,- он выразительно посмотрел на Бугрова.

- С чего бы это? - возмутился, как всегда, Роман.

- Молодой человек, - это роддом, нам надо посмотреть роженицу.

- Смотрите, чего я там у неё не видел, - заупрямился он. - Хотя, считаю, таскаться такой мужской гурьбой по бабам нечего.

- Так, выйди вон, - покраснел, как варёный рак от огорчения, глав врач.

- Побежал уже, нет, подождите, звонок Бушу сделаю, - хмыкнул Роман.

- Прикажешь позвать охрану и выкинуть тебя отсюда?- встали на дыбы медики.

- А вы попробуйте, - развеселился Бугров. - Так меня ещё никто не смешил.

Даша, привыкшая к упрямству мужа, дала себе слово никогда не вмешиваться в его беседы, спокойно и молча, наблюдая за прениями. Тимофей же, уставший и успевший тоже вечером поучаствовать в бурных беседах с Бугром, сейчас не реагировал на своеобразное поведение Романа. Стоял себе и молча ухмылялся, дожидаясь конца бузы. Все остальные были настроены воинственно. Закатывая рукава зелёных медкурток, готовились к расправе над упрямым мужиком.

- Он не уйдёт, бесполезно настаивать. Иван Алексеевич. Хоть, что делайте, упрям, как осёл. Не тратьте на него силы. Он профессионал. Третий этаж, далеко лететь до земли охране и вам, коллеги, тоже. Вы посмотрите на его играющие мускулы, с ним никто не свяжется. - Влез, наконец, Тимофей, пожалев не за грош имеющих возможность пострадать коллег. - Знаете, тяжёлый случай. Отделение может остаться без специалистов.

Прикинув бесполезность борьбы, начальник потерял интерес к упрямцу.

- Ну-с, продолжим господа, - как ни в чём не бывало заговорил доктор, отвернувшись от раздражающего его объекта. - Матка сокращается? Больно? Придётся потерпеть, детка. Это пройдёт. Ну-с, посмотрим грудь. Болит?

- Болит. - Согласилась Даша, не открывая одеяла.

- Идёт естественный процесс, прибывает молочко. Готовить надо себя к кормлению малышей, давайте посмотрим. Сядьте, милочка.

Даша присела, но халата не раскрыла, посматривая на Романа. Не успел недовольный доктор дотянуться до Дашиной груди, как опять влез Бугров.

- Лапать ребёнка не надо. Пришли тут, одно волосатое мужичьё.

Тимофей, воспользовавшись тем, что стоит за чужими спинами, согнулся в хохоте.

- Милочка, у вас муж неандерталец, - пришёл в себя Иван Алексеевич.

- Чего мы тут его слушаем, - заерепенилась свита. - Достал уже.

- Пришлите женщину. Она посмотрит её грудь и расскажет, что ей следует делать, - спокойно продолжил Роман. - И нечего тут крутых монтировать. Она девчонка ещё молодая, переживет. Всё, базар окончен. Шлите бабу. И не надо пугать меня засученными рукавами и дотронуться до меня не успеете, как руки переломаю, и ни один доктор не сложит потом.

- Первый такой дикий в мою практику попался, - заохал доктор, направляясь к выходу. Тимофей, не удержавшись, покрутил пальцем у виска. Показывая Бугрову уровень его глупости.

- Эй, умник, постой, - не дал ему улизнуть за обходом Ромка.

- Что ещё придумал? - с интересом уставился на приятеля Тимофей.

- Я её купать могу?

- Можешь. Прокладок из старых простыней нарви. У неё выделения будут идти. Ты же не захочешь использовать наше, допотопное.