Тереза Маммерт - Этот прекрасный сон

– Чего улыбаешься, как извращенка? Думаешь о члене Джоша?

– Просто я… счастлива. – Я пожала плечами и, застегнув одну жемчужную сережку, вдела вторую.

Лицо Деб, маячившее за моей спиной, исказила гримаса отвращения:

– Кончай с этим, а то меня стошнит.

Я опустила веки, и перед глазами узкой полоской мелькнул знакомый вид – моя больница. Как будто я посмотрела на нее сквозь жалюзи.

– Уф! – выдохнула я, моргая, и потянулась к ночному столику. – Мне бы выспаться.

– Чего? – Хамата заглянула мне в лицо. – Уж не хочешь ли ты на меня упасть?

Я покачала головой:

– Нет, просто ночью я почти не спала.

– Это типично. В ваших отношениях все типично. Я-то хотела увидеть неожиданную беременность, скандалы в общественных местах. Хотела, чтобы Джош размазал Розенберга по стенке за то, что тот слишком долго на тебя смотрел. Но любовь скучна. Мне такого не надо.

– Не притворяйся, что никогда не была влюблена, Хамата. Ты же смотришь на Куинна так, будто хочешь его съесть.

– Джейкобс, я большая девочка и готова съесть почти все, что вижу. – Она подмигнула мне и слегка ткнула меня локтем в ребра. – Но ты права. Я его люблю. Я инь, он ян, я задница, он вазелин.

– Бе-е… Как ты это… поэтично обрисовала! – хмыкнула я.

Деб взяла у меня из рук колье и помогла надеть.

– Спасибо.

Я дотронулась до жемчужной подвески: в этом колье выходила замуж моя бабушка. По просьбе Джоша тетка с оказией прислала мне его из Флориды. Я старалась не огорчаться из-за того, что сама она не сможет приехать. Но нельзя было просить слишком многого, тем более в последний момент.

Стоя в дверях районного культурного центра, я посмотрела на кроны дубов, пропускавшие лучи солнца. Листья трепетали на ветерке, и свет, падая на мою кожу, играл с тенью. Я знала, что это наивно, но я как будто почувствовала прикосновение мамы и папы: они подталкивали меня к новому этапу жизни. Хоть вести меня к алтарю было некому, мне становилось спокойнее, когда я представляла, что рядом со мной кто-то есть. Я улыбнулась, почувствовав себя глупой. Рядом со мной уже больше года был Джош. Предстоящая церемония давала нашим взаимным обещаниям силу договора.

Вдруг за моей спиной прозвучал знакомый голос:

– Ты выглядишь просто потрясающе!

Я резко обернулась и от неожиданности закрыла рот рукой. В паре шагов от меня я увидела тетю Эллен. Она была так похожа на мою маму! Мне даже захотелось за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть. По обе стороны от нее стояли Зейн и Мэгги – мои двоюродные брат и сестра.

– Ты… – тетя взяла меня за руки и оглядела мое платье, – совсем как твоя мама!

– И ты, – произнесла я, с трудом дыша.

На ее лице засияла гордая улыбка.

– Она была бы так рада! Кстати, Мэгги уже приезжала, чтобы помочь кое-что организовать. Джош сказал, ему трудно было хранить наш секрет и ты чуть обо всем не узнала. Мы подолгу болтали ночами. – Тетя Эллен дотронулась до моей щеки. – Мама с папой, наверное, видят тебя сейчас в этом платье и гордятся, что ты сумела все преодолеть и стать тем, кем стала.

Ей на глаза навернулись слезы. Мне тоже захотелось плакать. Я перевела помутневший взгляд на Деб:

– Так, значит, в «Дыре на углу» он разговаривал с моей кузиной. А ночью по телефону – с тетей.

Я поднесла руку ко рту и облегченно вздохнула.

– А ну-ка не смей! – предупредила Деб, промокая мне глаза салфеткой. – Я сорок пять минут потратила на твою физиономию.

Я рассмеялась и опять посмотрела на тетю Эллен:

– Мне до сих пор не верится, что вы здесь.

Больше я ничего не смогла сказать: в горле застрял ком. Она стояла передо мной, но все было как-то неправдоподобно – словно во сне. Как только я прикрыла глаза, на меня нахлынули странные образы. Я растерянно помотала головой.

– Дорогая, тебе нехорошо? – спросила тетя.

– Сядь. – Деб подвела меня к банкетке. – Я принесу воды. А ты не забывай дышать.

Тетя Эллен опустилась на колени и прижала меня к своей груди:

– Не нервничай, дорогая. Твой будущий муж – хороший человек. – Уголки ее губ приподнялись. – Целеустремленный.

– Да. – Я понимающе улыбнулась. – Любит все улаживать.

Деб принесла бутылочку, помахала надо мной и, пока я пила, померила мне пульс:

– В норме. Как себя чувствуешь?

– Не знаю. Странно. Кажется, сейчас голова разболится. Перед глазами какие-то всполохи.

– Волнение. Твой мозг перенапрягся.

Тетя Эллен жестом попросила Мэгги принести сумочку:

– У меня есть ксанакс.

Моя подруга покачала головой:

– Спасибо, Эллен, но я думаю, Эйвери потом хотелось бы помнить собственную свадьбу.

Тетя усмехнулась и еще раз махнула Мэгги рукой.

– По-моему, это успокаивает лучше, чем ксанакс, – сказала кузина, вернувшись с маленькой бутылкой «Файерболла». – Расслабляет, но не глушит.

Я взяла у нее виски, отвинтила крышечку и вопросительно посмотрела на Деб. Она пожала плечами:

– Если будешь это пить, то я следующая.

Я сделала большой глоток и отдала бутылочку подруге. Она ее допила. Через несколько минут я почувствовала себя спокойнее. Тетя Эллен встала:

– Судя по виду, тебе получше. Но я не медик. Деб?

– Лично мне действительно получше. Можно предположить, что и ей тоже.

Я глубоко вздохнула:

– Намного. Спасибо. Ты, тетя, как Мэри Поппинс: у тебя в сумочке есть все.

Она похлопала по внушительному саквояжу «Луи Виттон»:

– Этому меня научила твоя прабабушка Селест. Женщина должна быть готова ко всему, будь то сломанный ноготь или субботняя распродажа.

Деб сощурилась:

– Эллен, а пистолет у вас тоже есть?

В ответ тетя только подмигнула. Зейн издал раздраженный вздох:

– Мам, она опоздает. Давай отложим воссоединение семьи на потом, ладно?

Я встала, приобняла кузена с кузиной и вышла в залитый солнцем Майерс-парк. В середине огромного поля росло большое дерево. Неподалеку от этого места Джош устроил одно из наших самых странных свиданий. Чтобы помочь мне преодолеть нелюбовь к запаху кокоса, они с Куинном приволокли детский бассейн и песочницу. Идя по лужайке в сопровождении подруги и родственников, я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда вспомнила Джоша, развалившегося у пластмассового таза в угрожающе открытых желтых плавках. Он сказал, что заодно хочет побороть во мне ненависть к переспелым бананам. О настоящем отпуске тогда не могло быть и речи, а тот день, как ни удивительно, оказался романтическим островком отдыха, необходимого нам обоим.

Теперь я шла с букетом в руках, чувствуя, как сердце бьется в груди: вот-вот я должна была увидеть Джоша. Борясь с волнением, я опять погрузилась в воспоминания о кокосовом свидании: мы расслаблялись под музыку, загорали, и даже сердитый полицейский, который уставился на трусы Джоша, не смог обломать нам кайф.