Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Сломанные крылья
Семён резко оттолкнул от себя заплаканную девушку и, круто повернувшись, быстро растворился в темноте.
* * *— Ты как, живой? — перешагнув через порог квартиры, Черемисин ослепительно улыбнулся и протянул приятелю бутылку полусухого шампанского. — Нина с ребятами поехала к тёще: ну, там, подарки, туда-сюда, сам же понимаешь, Новый год! А я увильнул.
— И как это тебя Нина отпустила? — искренне радуясь приходу друга, Тополь закрыл за ним дверь и кивнул на тумбочку под вешалкой. — Тапки там, доставай! Вот не ждал не гадал, что ты сегодня объявишься.
— Я что, нарушил какие-то планы? А где твоя борода? — Черемисин нерешительно взглянул на Леонида, выглядевшего без густой чёрной бороды несколько непривычно. — Если так, ты только скажи, и я…
— Да какие там планы! — Словно боясь, что Александр может передумать и исчезнуть из его квартиры так же быстро и неожиданно, как появился, Леонид ухватил Александра за рукав свитера и, смеясь, провёл рукой по своему бритому подбородку.
— Нет, если к тебе должен кто-то прийти… — снова начал Черемисин.
— Сашок, заканчивай валять дурака и проходи на кухню! — перебил Леонид. — Какие гости могут быть первого января?
— Те же, которые и тридцать первого, — логично предположил Александр. — Вы же не могли изничтожить всё под ноль? Что-то же должно было остаться? Кстати, как ты Новый год-то встретил, весело?
— Веселее не бывает, — с раздражением бросил Тополь.
— А что так пессимистично? — Черемисин зашёл в ванную и начал мыть руки.
— Такого Нового года у меня ещё не было никогда! — застыв в обнимку с бутылкой шампанского в дверях ванной, Тополь шумно вздохнул. — Санька, ты не поверишь! Впервые чуть ли не за пятьдесят лет я встречал Новый год в полном одиночестве.
— Как это? — Черемисин с удивлением повернул голову. — Ты же два дня назад мне по телефону говорил, что собираешься к кому-то идти?
— Говорил…
— А чего не пошёл? — Александр снял с крючка единственное полотенце. — Это, что ли?
— Это, — буркнул под нос Леонид и, не отвечая на вопрос, пошёл в кухню.
— Лёнь, погоди, я чего-то недопонял. У тебя что-то сорвалось? Или тебе расхотелось идти? Скажи толком, что случилось?
— Да ничего не случилось! — Леонид поставил шампанское на стол. — Кроме того, что должно было случиться, ничего особенного не произошло.
— Слушай, говори по-человечески! — рассердился Черемисин. — Что ты дуешься как мышь на крупу? Я что, должен из тебя каждое слово тисками выуживать?
— А ты на меня не кричи, мне и без твоего ора противно! — повысил голос Тополь, но тут же замолчал, как-то вмиг сгорбился и бросил на друга виноватый взгляд. — Прости, не хотел, ты тут ни при чём.
— Знаешь что, давай-ка я поставлю чайник, а ты мне всё толком расскажешь, — Саша снял с плиты старенький чайник и налил в него воды.
— А что рассказывать? Сколько живу, никогда не приходилось встречать Новый год в четырёх стенах в одиночестве! Удовольствие, скажу я тебе, — ниже среднего, даже жутко как-то. Кругом у людей веселье, все орут дурными голосами, музыка гремит, а ты стоишь с этой разнесчастной бутылкой в руке и думаешь, стоит вообще её открывать или нет.
— Ты же говорил, что будешь встречать у какой-то женщины? — Черемисин зажёг газ. — Я тебя ещё спросил, у какой, а ты только тумана напустил, а так ничего и не прочирикал.
— Да чего тут чирикать? Я тридцатого к Катьке ходил, думал, помиримся, я у неё и встречу… — он едко хмыкнул. — Встретил…
— Она тебя не простила? — Александр внимательно посмотрел на друга.
Сгорбленный, весь какой-то тёмный и взъерошенный, Тополь напоминал невыспавшегося филина, жмурившего глаза от яркого света. Узкокостный, худой, он, казалось, состоял из одних углов, каким-то нелепым образом сцепленных между собой. Раньше выступающие острые линии подбородка и скул скрывала густая чёрная борода, ровно подстриженная и аккуратно расчёсанная. Но теперь борода отсутствовала, и заострившиеся, нескладные черты лица были полностью на виду, придавая внешности Тополя что-то жалкое и по-цыплячьи хрупкое.
— Да нет, речь не о том, — при воспоминании о довольной язвительной ухмылке старой карги Журавлёвой Леонида всего передёрнуло. — Понимаешь, Шурик, я ведь до Катьки так и не дошёл.
— А чего так, передумал?
— Если бы! — Тополь отвернулся к окну и начал внимательно разглядывать карниз крыши соседнего дома, будто за одну ночь на нём появилось нечто, чего он раньше не видел. — Если бы она не захотела меня видеть, я бы ещё мог понять: женская обида, все такое… Но вышло вообще глупо! Прикинь, поднимаюсь я по лестнице, в кои-то веки в белой рубашке, с цветочками, а навстречу мне спускается Журавлёва.
— Это которая Раиса Павловна, добрая душа? — вспомнив все нелестные отзывы, в своё время данные Тополем бывшей соседушке, Черемисин понимающе хмыкнул.
— Она, чтоб её три раза приподняло и только два поставило обратно! И откуда такие гадючки берутся, ты мне не можешь сказать?! — с возмущением сверкнул глазами Тополь. — Она как только меня увидела, так сразу и заурчала от удовольствия, аж маслом начала сочиться, до чего обрадовалась случаю нагадить на голову своему ближнему!
— Да что она тебе такого сказала-то?
— Что я зря пришёл, потому что Катьки нет дома.
— Ты бы у неё спросил, когда будет, она же всё про всех знает.
— А никогда, — выразительно раскрыл глаза Леонид и неторопливо кивнул.
— Она что, переехала? — не понял Черемисин. — Тебе бы догадаться адресочком разжиться, тогда бы в случае чего…
— Сань! Никаких «в случае чего» больше не грозит. Катька не просто переехала, она умотала в Германию вместе со своим новым мужем.
— Да ты что?! — обалдел Черемисин. — Вот тебе и Катька! А ты говорил, она будет до пенсии сидеть в кресле, штопать носки и лить по тебе горючие слёзы!
— А без комментариев никак нельзя? — ещё больше помрачнел Леонид.
— Лёньк, да я не в обиду, я от удивления! — отмахнулся тот. — Вот это новость так новость, не ожидал!
— А я, думаешь, ожидал? Когда мне эта злюка объявила, что Катька у нас теперь эмигрантка, я, признаться честно, сначала подумал, что она издевается, а потом оказалось, что правда. Быстро же она сообразила, как два с двумя сложить.
— Ну как быстро, года полтора-то всего прошло! — развёл руками Черемисин.
— А что, полтора года — это срок, чтобы всё поставить с ног на голову? — с обидой изрек Тополь. — Надо же, штамп в паспорт получила — и давай хвостом крутить, мужа побогаче да посговорчивее искать! Надо же, ведь нашёлся же какой-то дурила, чтобы жениться на такой, как Катька!
