Алиса Лунина - Новогодний рейс
Ма-ама… Она подскочила и попыталась зажечь лампу. Та с грохотом упала на пол. В темноте Фаня различила метнувшуюся от дивана серую тень. Точно крыса! Фаня кинула в нее тапок и, судя по раздавшемуся воплю, попала. Когда она зажгла верхний свет, то увидела сидящую на ковре серую полосатую кошку, похожую на одну из уже знакомых ей, но помордастее.
Ага! Так это и есть та самая «третья кошка», о существовании которой предупреждала Броня, но которая до сего момента пряталась где-то в недрах комнаты (очевидно, как раз в диване). Вот тебе и крыса!
— Ну извините, — хмыкнула Фаня. — Откуда мне было знать?
Кошка взглянула обиженно и сиганула обратно в диван.
Утром Фаню разбудил продолжительный дверной звонок.
«Звонят три раза — значит, к Броне. А, это, наверное, пришел бегун. Ну да, на часах семь утра — самое время для бодрящих пробежек! Нет, только не это — я не хочу никуда бежать, хоть убейте — не побегу!»
Она поплелась к дверям.
— Почему опять не готова? — не на шутку разозлился парень в шапке с помпоном.
— Я это… Такое дело, — замялась Фаня. — Заболела! Температура, горло болит, поясницу ломит, сегодня никак не могу. Извини.
Парень посмотрел на нее укоризненно, как на предателя, и ушел.
Фаня вернулась к себе, попыталась заснуть, но ничего не получилось. Этим серым утром ей было неуютно и одиноко. Прошло уже два дня с тех пор, как она приехала в Петербург, и до Нового года остается всего ничего, а ей так и не удалось разобраться со своими мыслями и чувствами. Скучно… И Новый год будет одиноким и скучным. Стоило ли тащиться в такую даль, чтобы прийти в состояние той же хандры, от которого она так яростно пыталась убежать?
«Я сойду с ума от тоски и скуки…» Ей хотелось спрятаться куда-нибудь, как та кошка в диване, и сидеть тихо, скрываясь от всего мира.
В дверь постучали.
«Не иначе, вернулся бегун!» — подумала Фаня.
— Я же сказала, что не хочу никуда бежать! — выпалила она, открывая.
Но за дверью обнаружился незнакомый мужчина. Небритый. Взъерошенный. В куртке. Он оглядел Фаню и вместо «здрасте» или «привет» сказал:
— Иди сюда,
Иди на перекресток
Моих больших и неуклюжих рук!
Фаня обомлела:
— Вы в своем уме?
Мужчина кивнул и процитировал:
— А я одно видел: вы, Джоконда,
Которую нужно украсть!
— Вы поэт, что ли? — усмехнулась Фаня.
Незнакомец расплылся в улыбке:
— Нет… Поэт — Маяковский. Я его цитировал. А куда это вы так яростно отказывались бежать, вот интересно? Кстати, меня зовут Никита.
— Никита? А я про вас знаю! Броня рассказывала.
— И я про вас знаю. Вы Стефания из Москвы. Бронислава просила зайти вас проведать.
Подавляя смех, новый знакомый поинтересовался, отчего у нее под глазами два фонаря, не новая ли это московская мода?! Фаня вспыхнула и рассказала о своих злоключениях в коммунальной квартире. Мужчина покатился со смеху и пообещал при случае заняться воспитанием буйного художника-авангардиста.
«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! У них в Петербурге так принято, что ли?» — думала Фаня, варя кофе на кухне. Она чисто из вежливости предложила этому Никите выпить кофе, а он с готовностью согласился, и теперь она вынуждена готовить завтрак. Экий наглец!
Она поставила кофейник и тарелку с бутербродами на поднос и пошла с завтраком в Бронину комнату — коммунальная кухня лично у нее отшибала аппетит начисто.
Попивая кофе, Никита сообщил, что только что вернулся из Кронштадта, где провел несколько дней.
Оглядев визитера, Фаня сочла его привлекательным — лицо мужественное и в то же время тонкое, благородное, большие выразительные глаза. Но более всего ей нравился его красивый, сильный голос. Кстати, ее не покидало чувство, что прежде она видела это лицо и слышала этот голос. Просто наваждение какое-то…
— Твое лицо кажется мне подозрительно знакомым!
Никита улыбнулся:
— Да, меня все время путают с одним артистом по фамилии Бандерас, говорят, мы очень похожи.
Фаня хмыкнула:
— Да ладно, не в Бандерасе дело. Кроме шуток, я тебя определенно где-то видела…
Никита зевнул:
— Земля маленькая, может, и встречались когда.
— А чем ты занимаешься?
Он махнул рукой:
— Ничего интересного, машинист в метро, все очень банально. Ну ладно, Стефания, спасибо за кофе. Если что понадобится — заходи в гости!
Когда Никита ушел, она попыталась вспомнить, где и при каких обстоятельствах могла его видеть, но ей это не удалось.
* * *День оказался на редкость бестолковым, она никуда не пошла — ее знобило, болела голова, должно быть, простуда! Фаня валялась на диване с книгой в руках и к вечеру уже просто изнемогала от скуки.
Странное дело — она сама себе напоминала марафонца, который долго спешил к финишу, не отвлекаясь ни на что другое, и вот он добежал, цель достигнута, и вроде можно успокоиться, но он в растерянности, поскольку совершенно непонятно, чем теперь заняться.
Да, она добилась определенных успехов в карьере журналиста, но что у нее есть, кроме работы? Здесь, в Петербурге, во время этих новогодних каникул она поняла, что совершенно не умеет отдыхать, наполнять жизнь чем-то иным, помимо работы. В самом деле, она не знает, чем себя занять. Читать? Смотреть телевизор? Плевать в потолок? Скучно…
«Не пойти ли в гости к соседу?»
Никита явно обрадовался, увидев ее. Во всяком случае, расплылся в улыбке и пригласил отужинать с ним.
Входя в его комнату, она смутилась и удивилась. «Странно, чего это я вдруг смущаюсь, как школьница?!»
Когда хозяин ушел на кухню готовить ужин, она с любопытством осмотрела комнату — скромно, в меру чисто, шкафы доверху уставлены книгами, в углу электрогитара.
Никита вернулся с подносом и извинился перед гостьей за то, что ужин вышел скромным — яичница да бутерброды. Фаня безмятежно махнула рукой — пойдет!
Пока Никита раскладывал еду на тарелки, она разглядывала книги. Хайдеггер, Ницше, Блаженный Августин… Угрожающе толстые тома словно подсказывали: хозяин — человек серьезный!
— Ты это читаешь? — удивилась Фаня.
— Читаю. Собирал библиотеку не под цвет обоев. Хотя, как говорилось в одном хорошем фильме, «обезьяны читают философские книги, но они их не понимают!». Так что это ни о чем не говорит.
«У него хорошее чувство юмора. Зачет!» — подумала Фаня.
На стене она заметила фотографию, с которой улыбался молодой парень с электрогитарой в руках. Она вопросительно взглянула на Никиту. Он сухо кивнул: «Да, это я в мои лучшие годы» и отвел глаза.
