Пахан - Пайпер Стоун
«Я хочу знать, нашли ли вычто-нибудь внутри фургона. Мне все равно, какое сейчас время суток. Позвони мне, как закончите».
«О, нет, не надо», — сказала Кэролайн, вернувшись. «Тебе нужен отдых, и ты его получишь. Ты не будешь беспокоить его до девяти утра». Она указала пальцем на Сергея, прежде чем посмотреть в мою сторону.
Так же поступил и мой Капо, подняв брови. Он смотрел в мою сторону. Я слегка рассмеялся, но кивнул. Он знал, что при необходимости мне можно звонить. Я хорошо обучил своих людей.
«Я позвоню тебе утром», — сказал он, словно следуя ее указаниям.
Как только он вышел, она снова повернулась ко мне. «Упрямый ублюдок».
Этот легкий момент напряжения был слишком неловким. Я был дураком, думая, что смогу так легко выкинуть ее из своей жизни. Это было невозможно. «Помнишь, что я тебе говорил раньше?»
«Какую часть? Я не игнорировала твои правила. Я действительно им следовала».
Я провел пальцами вверх и вниз по ее руке. «Не это». Голод, который я чувствовал по ней, был изнурительным. Но я принял решение, которое меня просто потрясло.
Она бросила на меня еще один раздраженный взгляд. «А что тогда?»
«Мысль о том, что я тебя потеряю, беспокоила меня. Она меня бесила. Я не позволю этому случиться снова».
Я почувствовал, что она хочет рассмеяться, но слегка сгорбилась. «Ненавижу это дерьмо».
«Я знаю, но вот в чем дело. Ты ворвалась в мою жизнь, и судьба это или что-то еще, уже не имеет значения. Я хочу тебя. Ты моя. Это больше не обсуждается».
"Что?"
«Я думал, это легко расшифровать. Ты моя. Точка».
Я не был уверен, было ли в ее глазах облегчение или нетерпение, но когда она придвинулась ближе, положив голову мне на грудь, я сделал глубокий вдох, впитывая ее всю. «Хорошо».
Мне было нужно всего лишь одно слово.
«Иди сюда», — мой голос был грубым и таким же беспощадным, каким она меня считала.
Кэролайн подняла голову, сморщив свой милый носик. «Я здесь».
«Недостаточно близко», — я похлопал себя по колену.
Она посмотрела на меня с ужасом. «Нет. Ты не собираешься нанести себе еще больше вреда. Ты понимаешь, что вполне возможно, что ты повредил не только сухожилие, но и нервное окончание, и если это так, без отдыха оно могло бы быть повреждено навсегда? Сомневаюсь, что ты этого хочешь».
Когда она начала припиратся, стало совершенно ясно, что мне нужно стать с ней более… настойчивым. Я схватил ее за руку, позволяя своим пальцам впиться в ее прекрасную кожу с таким усилием, что ее удивленное выражение превратилось в самое милое рычание в мире.
«Не смей».
«Я думаю, что посмею, и ты, кажется, забыла что-то очень важное, Кэролайн». Я прижал кончик указательного пальца к ее груди. «Ты принадлежишь мне. Сними это платье и забирайся ко мне на колени. Если нет, мои колени будут использованы для чего-то совершенно другого».
Ее глаза оставались прищуренными, милый язычок несколько раз выскальзывал изо рта. Будь я проклят, если она не напомнила мне ценную персидскую кошечку. В моем представлении кошечки были опасными зверями, хитрее людей, но она была невероятной.
И это усилило мое желание в десять раз.
«Хорошо, мистер Ворчун. Однако если ты повредишь ногу еще сильнее, я не позволю тебе ныть ни минуты. Ни десяти секунд. Ты будешь улыбаться, мириться и терпеть боль. Это понятно?» Она фыркнула, слезая с моих колен, и даже выругалась себе под нос, дергая за то, что должно было быть дорогим платьем.
Деньги ничего не значили для меня. Я бы купил ей десять сексуальных платьев завтра. Видя ее такой непокорной после всего, что она пережила, я узнал о ее характере то, что я упускал из виду все эти годы.
У нее была сила льва, выносливость волка и хитрость лисы. Сочетание было не просто опасным. Оно было непристойно горячим.
И мой член был готов вот-вот перейти в состояние настоящей агонии, настолько я ее хотел.
«Идет, маленькая мисс солнышко».
Даже то, как она начала швырять платье через всю комнату, было очаровательно, но я видел, как крутились колесики в ее голове. Она осторожно подошла к стулу, аккуратно сложила и накинула платье на спинку, даже потратив время на то, чтобы разгладить ткань. Ее мать могла быть легкомысленной стервой, но она научила свою дочь манерам, уважению и общепринятым нормам приличия.
В моем мире эти качества были редкими. И я никогда не хотел, чтобы кто-то или мой образ жизни разрушили это в ней. Плюс, у нее была жажда жизни, которую я потерял так давно. Может быть, наша страсть была моим спасательным кругом, внутривенным наркотиком, который восполнил бы все то, чего мне не хватало в жизни.
Главное, чтобы я не сломал ее, не уничтожил ее жизнерадостную личность или еще хуже.
Убил ее.
Когда она обернулась, мне пришлось сделать глубокий вдох. То, как она украдкой оглянулась через плечо, очевидно обеспокоенная тем, что кто-то войдет, было так же мило, как и все остальное. Мягкий румянец, появившийся на ее шее по мере того, как она подходила ближе, был готов свести меня с ума.
Но я почувствовал перемену в ее личности, потребность, которая нарастала так же, как и во мне секундами ранее. Она бросила на меня один из тех взглядов, которые могли бы сжечь дом в одно мгновение, прежде чем сесть мне на ноги. Будь я проклят, если бы эта маленькая лисица не обхватила свои голые груди, сжимая их до тех пор, пока я не сошел с ума.
«Ты непослушная девчонка», — прошептал я. Так много аспектов мужчины, которым я стал, не подходили ей. Она была милой и невинной, а я был большим и плохим, но вместе мы были динамитом.
«Да, я такая.
