Клятва ненависти - Лайла Джеймс
Киллиан изогнул идеальную бровь, а уголки его губ изогнулись в полуулыбке.
— Я не кусаюсь, ты же знаешь.
Мое сердце замерло.
— Почему ты это сказал?
— Потому что ты постоянно убегаешь от меня. — Он украдкой приблизился ко мне, и я сделала шаг назад. Он сделал паузу и взглянул на меня, словно подтверждая свою точку зрения.
Я познакомилась с Киллианом три дня назад, после того как он нашел меня прячущейся за стогом сена, шпионящей за ним и черным жеребцом.
Я наблюдала за ним в течение двух недель до этого. Из моего окна. Какое счастье, что окна моей комнаты выходили на конюшни. Я ждала его каждое утро, прямо на рассвете. Я смотрела, как он борется с вороным жеребцом, пока пил чай и жевал свежеиспеченное печенье. Иногда я ожидала, что он откажется от дикой лошади, но Киллиан всегда возвращался на следующий день. Решительнее, чем накануне.
До Киллиана я никогда не осознавала красоты восхода солнца, но теперь я по-новому оценила его. Он брал Угля на прогулку, когда солнце поднималось над горизонтом — самые теплые оттенки радуги превращали небо в разноцветное полотно. Это было захватывающе.
Но что было более волнующим, так это наблюдать, как Киллиан скачет на черном жеребце, как темный рыцарь на своем коне.
Когда утром его не было, я ждала весь день и смотрела в окно до позднего вечера. Просто чтобы мельком увидеть его, когда он работал с Углем. Его сила и решительность. Насколько он контролировал себя и как легко он доминировал над черным жеребцом. В нем было что-то царственное.
Киллиан заинтриговал меня.
И именно поэтому я сбежала из своей комнаты и оказалась в конюшнях. И не один раз. Но уже трижды.
Если бы мой отец узнал…
— Я тебя пугаю? Я не знал, что могу быть таким пугающим.
В первый день нашего знакомства я подумала, что он простой конюх, человек без звания, никто. Но это была всего лишь фантазия.
Пока я не узнала, что он Киллиан Спенсер.
Сын бывшего президента.
Человек с властью и образцовым богатством.
Миллиардер.
И человек, полезный моему отцу, его счастливая шахматная фигура, как он сказал.
Мы с Киллианом никогда не должны были пересекаться. Но это была моя единственная ошибка, которая привела меня сюда. И как невидимая нить меня тянуло что-то неосязаемое ближе к нему. Желание быть в его присутствии. Необходимость поговорить с ним. Жаждать звука его голоса.
Я не должна была возвращаться после первого дня. Надо было держаться подальше, но я была здесь.
— Ты меня не пугаешь. — Мой взгляд блуждал по его красивому лицу и крепкому телосложению. Он был высоким – выше моего отца и шире в плечах. — Ты просто… устрашающий.
— Это комплимент, принцесса, — протянул он уверенно и небрежно.
Я сглотнула.
— Я должна идти.
Я развернулась, готовая уйти и никогда не возвращаться, но его голос остановил меня.
— Ты до сих пор не сказала мне, как тебя зовут.
В моей груди поднялась паника, и знакомый параноидальный страх пронзил меня. Мои мышцы напряглись, а желудок скрутило от тошноты. Если мой отец узнает, что я тайно встречаюсь с Киллианом…
О Боже.
Это был момент, который разрушил остальную часть нашей истории.
Моей первой ошибкой было прийти в конюшню.
Второй моей ошибкой было…
— Меня зовут Грейслин, — прошептала я, прежде чем пуститься в бега.
Подальше от него.
И моей лжи.
Неделю спустя
Киллиан снял свой черный пиджак и бросил его в мою сторону, ударив меня прямо по лицу. Я зашипела и оскалилась, но он лишь криво усмехнулся в ответ. Он расстегнул запонки и задрал рукава на мускулистых предплечьях.
У меня чуть не потекли слюни, но я была респектабельной и приличной дамой, так что не подавала виду.
Я перелезла через стог сена, взгромоздилась на него и накинула блейзер Киллиана себе на колени.
— Белое платье в конюшне? Я сомневаюсь в твоем выборе, — сказал Киллиан.
Я высоко вздернула подбородок.
— Почему? Тебе не нравится?
Он одарил меня кривой ухмылкой.
— Белый очень… чистый. Мне он не нравится, хотя в белом ты выглядишь великолепно.
— Тогда какой твой любимый цвет?
Он вел Угля под уздцы, вытаскивая жеребца из стойла.
— Красный, — невозмутимо ответил Киллиан.
— Почему красный? — спросила я.
— Красный — цвет крайностей, принцесса. Это много чего. Насилие. Страсть. Гнев. — Он сделал паузу, его глаза задержались на моих губах, а голос стал мягче, почти до дразнящего низкого полутона. — Тоска. Соблазн. Похоть.
Мой живот наполнился теплом, а под ложечкой что-то затрепетало. Мои бедра невольно напряглись.
Уголь заржал, и я судорожно выдохнула. Сначала я отвела взгляд, но не раньше, чем увидела вспышку озорства на лице Киллиана.
Черный жеребец направился ко мне с фырканьем, но скорее игривым, чем сварливым.
— Мы с Углем начинаем ладить, — заметила я, болтая ногами взад-вперед.
Киллиан с изысканной нежностью погладил черную шерсть лошади, и мне стало интересно, каково это, когда его руки вот так касаются меня. В тот момент, когда эта мысль пришла мне в голову, я покачала головой.
Неа. Это было очень неправильно.
— Почему ты так боишься лошадей? — спросил Киллиан, выглядя одновременно задумчивым и заинтересованным в том, каким будет мой ответ.
Я полупожала плечами, даже когда боролась с дрожью от воспоминаний — они все еще были такими яркими, хотя прошло уже почти восемь лет.
— Когда мне было десять лет, со мной произошел небольшой несчастный случай, — объяснила я. — Я упала с лошади, когда училась ездить верхом, и получила черепно-мозговую травму. С тех пор меня не подпускали к лошадям.
На самом деле, с тех пор меня не выпускали из поместья моего отца.
Когда мне было одиннадцать, он отдал меня в школу-интернат для девочек. Но когда мои припадки стали «неприятными» и мой отец забеспокоился, что общественность узнает о моей эпилепсии — и о том, что он воспринимал как слабость, — он вытащил меня. Тогда и моя сестра, и я были на домашнем обучении.
В то время как я редко покидала поместье Романо, моя сестра ездила во Францию, когда ей исполнилось девятнадцать, и три года изучала дизайн одежды, прежде чем недавно, месяц назад, вернуться в Америку.
Моя сестра, настоящая Грейслин Романо.
А я была просто … Джулианной. Забытая дочь, тень и никто.
Моя сестра, которая должна была выйти замуж за Киллиана Спенсера. Наш отец ожидал союза между Романо и Спенсерами в ближайшее время. Для него это была погоня за властью и большим богатством.
Я знала, что моя ложь настигнет меня.
Я
