Ингуш и осетинка: право на любовь - Аминат Кулаева
– А как так получилось, Аза?
– Ну как-как, вот так. Эх, были времена, он меня очень любил, хотел сватать. Но мой брат Алимбек, как узнал, быстро нашел мне жениха и через месяц я против воли вышла за другого. Мужа первый раз увидела на второй день после свадьбы. Прожили мы четыре года и разбежались.
Мама замолчала, ничего не сказала. У меня слезы навернулись на глаза, я встала и ушла в комнату. Не знаю, может, мама в тот день что-то поняла. Аза знала нашу ситуацию и, когда я ушла, она поговорила с мамой:
– Дае чызы амонд ма хал. (не порть судьбу своей дочери), люди всегда говорили и будут говорить. Я не скажу, что я была всю жизнь несчастна, четверо детей, двоих потеряла. Все переживала сама, одна. Мужа я никогда не любила. И до сих пор гадаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не вмешался Алимбек. Конечно, твой муж устроит переполох, если она выйдет за ингуша, но ты ее мать. Только ты можешь ее понять. Подумай. И хватит уже думать об этой войне – не он на ней воевал. Если ингуш решился в такое враждебное время жениться на осетинке, приехал сам ее сватать – это смело, о многом говорит.
Спасибо большое этой женщине, которая заставила мою мать хотя бы задуматься и немного понять меня.
***
Хаваж меня ждал. Пару раз спрашивал, что я думаю, не созрела ли. Он переживал и волновался вместе со мной. Разговаривали мы только по ночам. Думаю, что мама об этом догадывалась, но больше со мной о нем не говорила.
Близился мой день рождения. Разумеется, самый большой подарок для меня – согласие родителей, но, как говорится, мечтать не вредно.
Утром отец передал мне через мать деньги на подарок. Это заставило меня улыбнуться и немного подняло настроение. Хаваж позвонил, поздравил и спросил, можно ли ему приехать повидаться.
День рождения я не отмечала, поэтому никаких планов насчет выйти, посидеть с подружками у меня не было. Я хотела отпроситься у мамы, но она бы не поверила. Сказать правду – не отпустит. Я решила – была не была, спрошу. Все-таки сегодня мой день, может, она согласится?
– Маа...
– Что, Ами?
– Можно тебе что-то сказать?
– Говори.
– Мам, ты только не ругайся, пожалуйста. Хаваж мне позвонил, поздравил с днем рождения (к тому времени у меня уже был новый телефон.
– …
– Можно мне с ним увидеться сегодня? Он меня хочет поздравить...
– Что?! Ты думаешь, если у тебя день рождения, тебе все дозволено? Аминат?! Как ты надоела с ним...только и дело, что говоришь о нем! Чтоб я не слышала больше о нем. Хватит!
Она это сказала с такой злостью и грубостью, так стало обидно и больно в груди, чувствую, слезы подступают. Мама ушла. А я как стояла напротив нее (теперь пустого кресла), так и осталась стоять, глотая слезы. Какое там настроение, оно просто пропало.
О встрече не могло быть и речи. В тот день были мысли, что маме я больше не скажу о нем. Я начала опускать руки. Нежелание понять, полное равнодушие к моим чувствам убивали меня.
Весь вечер я просидела в комнате. Мама звала покушать, я отказывалась, не хотела. Хаважу я написала смс, как есть. Его терпение тоже было на пределе. Иногда он просил меня просто выйти и уехать с ним. Я снова и снова объясняла, что не могу, не хочу так. Я все еще верю, что родители простят меня когда-нибудь, если я не сделаю ничего дурного. Просто сбежать – значило навсегда распрощаться с этой надеждой. Хаваж понимал меня и на какое-то время переставал поднимать этот вопрос.
Меня мучил страх, что рано или поздно он устанет от моих метаний и бросит меня. Но он был рядом.
***
В тот же день, поздно ночью мама пришла ко мне в комнату. Не знаю, какие мысли бродили в ее голове, но она была очень грустная. Села на мою кровать и сказала:
– Ами, прости меня.
И начала плакать.
– Амин, я желаю тебе только счастья. Я понимаю, что нельзя насильно вычеркнуть из своей головы человека. Я крайне отрицательно отношусь к вашей паре, но уже не знаю, как мне быть. Не избивать же тебя каждый раз, ведь ничего не изменится!
– Мам, не надо плакать, перестань!
– Амин, если ты выйдешь замуж за ингуша, это будет страшно. Твое счастье – главное для меня, я ужасно боюсь, что испорчу тебе жизнь. Я не могу сказать, что даю свое согласие. Просто говорю, что желаю тебе счастья с тем, кого ты выберешь.
– Мам, я его выбрала. Он хороший человек, правда.
– Я верю.
– Мам, ты понимаешь, что я в один день могу выйти из дома и не вернутся, потому что он меня заберет?
– Я не хочу этого. Мне страшно за тебя
– Я хочу быть с ним, но мне важно твое мнение, мам. Все будет хорошо.
– А что он говорит?
– Он ждет меня. Он хоть завтра готов за мной приехать, его семья не против.
Мама тяжело вздохнула и спрятала лицо в ладонях:
– Ой, Аминат, Аминат…за что все это…
– Прости.
– Я не хочу ломать твою судьбу. У отца будет шок… Настанут нелегкие времена, но я хочу твоего счастья. Вижу, как ты мучаешься. Аза права, раз он решился на такое и не отступает – он смелый человек. Смотри сама, твой выбор. Но знай – обратного пути не будет.
Я обняла маму, вытерла ее слезы. Я люблю ее, а она – меня. Она мать, она меня поняла. Чуть-чуть, но поняла.
Всю ночь я не сомкнула глаз. Мне было и радостно, и грустно, меня переполняли чувства. Еле дождавшись утра, я позвонила Хаважу. Я рассказала ему все, что происходило в эту ночь и плакала, говоря.
Хаваж долго молчал, потом сказал: «АльхамдулиЛлах».
– Ами, вот видишь, глупышка, а ты так переживала. Мать – она всегда поймет. Для отца потребуется больше времени просто. Я рад, что твоя мама поняла нас и наши намерения. АльхамдулиЛлах.
– Я сама рада. Но в то же время мне грустно и страшно. Я больше никогда не смогу вернуться домой.
– Отношения наладятся, когда родишь им внуков. А у нас
