Белый плен. Двое во вселенной - Катрин Корр
Ну, вот и всё. Настало начало конца, о котором она знала ещё семь лет назад. Теперь Кристиан не перед чем не остановится, чтобы забрать у нее сына и отомстить за прожитые годы вдали от него.
– Где он?
Вместо ответа, Кристина молча направилась к кухонному островку и налила себе ещё полстакана воды. Вынув из ящика успокоительные капли, она, повернувшись к гостиной спиной, накапала необходимое количество в воду и залпом выпила горьковатую жидкость.
– Его здесь нет, не так ли? – снова спросил Кристиан с привычным раздражением в металлическом голосе. Кристина продолжала стоять к нему спиной и безмолвно таращиться на ярко-зеленую глубокую тарелку с изображением любимых мультяшных героев сына. – Это было ожидаемо! Не старайся, Кристина. Я найду его в любой точке планеты.
Кристина смахнула слезу, такую же молчаливую и одинокую, как она сама. На втором этаже раздался приглушенный топот и едва уловимые искорки детского смеха, которые впервые отозвались в её груди острой болью. Теперь их с Ромой жизнь никогда не будет прежней, потому что есть Кристиан Алмазов – ходячий хаос, за которым следуют катастрофические разрушения.
– Ты ведь мог найти нас намного раньше, – сказала она, продолжая смотреть на детскую тарелку.
– Я виноват, что семь лет понятия не имел о существовании сына?
Этот разговор был неизбежен. Негатив, агрессия, оскорбления – он подразумевал всё и через это нужно было пройти. Кристина повернулась лицом к гостиной. Её гость выглядел расслабленным, медленно шел навстречу, не сводя глаз с её лица. Он был красивым. Привлекательным. Физически сильным и непробиваемым. Его энергетика за считанные минуты поглотила всё вокруг, стены дома сотрясались от непонимания, кто теперь был их хозяином? Когда он остановился на противоположной стороне островка и по-хозяйски опустил ладони на гладкую поверхность, пол под ногами задрожал. Он смотрел на Кристину так упрямо, сурово и настойчиво, словно старался подавить её невидимой силой мысли, заставить преклониться и вымаливать прощение.
– Я виноват? – повторил он вопрос пугающе медленно.
– Ты, – дала она простой ответ.
В её глазах темнело его отражение.
– Рома тебя не знает. Открывайся ему дозировано и постепенно.
– Так ты аргументируешь свое заявление?
– Это было не заявление, а констатация факта. Моя вина лишь в том, что я оказалась слишком доверчивой и поверила вымышленной стороне твоей личности. Выбора у меня теперь нет, ты здесь, ты всё знаешь и теперь будешь принимать участие в жизни нашего ребенка. Я препятствовать не стану. Но ты должен запомнить, что теперь существует не только твое мнение. Тебе придется считаться со мной.
– Считаться с мнением женщины, которая намеренно лишила ребенка его отца? – усмехнулся он злостно. – Шутить ты так и не научилась. Кристина, – наклонился он вперед, – ты последний человек на этой земле, с мнением которого я буду считаться. Мое отношение к тебе не изменилось – ты исчезла для меня уже давно. Оказалось, что ты не ребенка моего убила, а меня для него. Преодолеть пропасть между нами длинной в семь лет будет сложно, я знаю. Но я готов к этому. И то, что тебя не будет рядом, даже поблизости, исключительно твоя вина. Вспомни, как ты обрадовалась, когда узнала, что у тебя есть отец. Он забрал тебя и твоя жизнь стала другой. Счастливой. Можно сказать, что моему сыну в этом плане очень даже повезло. Не пришлось ждать долгожданных перемен до одиннадцати лет.
– Я не отдам его тебе, – произнесла Кристина, теряя самообладание. – Ты можешь с ним общаться, приезжать к нему, выходить на прогулку, но отнять его у меня у тебя не выйдет.
– Спасибо тебе за возможность общаться с собственным сыном! – с сарказмом воскликнул Кристиан. – Твоя щедрость не знает границ! Запомни одну вещь, Кристина. Вбей её в свою глупую и пустую головушку: моему терпению есть предел. Поверь, я бы с огромной радостью забрал своего сына и увез бы от тебя подальше. Я бы исполнил все его мечты, показал бы все достоинства и недостатки этого мира и он бы гордился тем, что его отец – я. Но он уже не маленькое дитя, у него уже сформировалось свое мнение, свои привязанности и предпочтения. Я не конченый умом человек, чтобы травмировать психику ребенка, потому что ненавижу его мамашу за то, что она с нами сделала. Но у меня достаточно времени, чтобы показать ему другую жизнь. И, если когда-нибудь он скажет, что хочет остаться со мной, я с радостью протяну ему руку и не подумаю, что тебе от этого будет плохо. А теперь, когда ты, надеюсь, меня услышала, я хочу познакомиться с ним.
Услышанное требовало переосмысления, более тщательного анализа, который был возможен лишь в тишине и одиночестве. А пока же Кристина с трудом стояла на деревянном мостике, что проходил над пропастью между её маленьким сыном и его отцом… Мужчиной, чей низкий голос с нотками металлического скрежета отдавался в её животе болезненной тяжестью.
* * *
Желание поскорее закрыть за ним дверь усиливалось с каждой новой секундой. Путаница в мыслях достигла своего апогея, когда Кристина резко остановилась перед комнатой сына и получила в спину нечаянный толчок.
– Извини, – холодно сказал Кристиан, заиграв желваками. – Здесь его спальня?
– Да, – тихо ответила Кристина. – Пожалуйста, Кристиан…
– Постепенно, – прорычал он с недовольством и нетерпеливо взглянул на дверь. – Помню.
По правде говоря, она была приятно удивлена. Вообще стоило отметить, что ему с легкостью удавалось играть её эмоциями и чувствами, как жонглеру, подбрасывающему в воздух мандарины. Безусловно, Кристина боялась его возможностей, но была благодарна за какое-никакое, а понимание. Если Кристиана действительно заботило психологическое здоровье их ребенка, то он ни за что не причинит ему вред. Он не вырвет его из привычной жизни, не лишит его близких людей, и в первую очередь мамы. Помимо страхов и опасений, Кристина чувствовала растерянность, когда отчетливо ощущала его внутреннюю силу и влияние, ведь и то и другое отдавало предательской сексуальностью. С одной стороны – ребенок, мечта которого вот-вот осуществится и пока не ясно, хорошо это для него или плохо, а с другой – полная мешанина чувств, что вызывал в ней Кристиан. Хотелось бежать от него подальше, не чувствовать этот волнующий запах и не позволять наивным и бессмысленным надеждам дурманить и без того дурацкие мысли. Он не изменился и никогда не изменится, как и его отношение к ней. Она обманщица в его глазах и моральная преступница, которая к великому сожалению являлась матерью его
