Ашер Блэк (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

Ашер тянет меня в угол палатки и говорит:

— Видишь того мужчину, которому Рене пожимает руку?

— Да.

— Это Мартин Вайсман. Он на стороне Рене. — Он продолжает, незаметно указывая на нескольких других мужчин. — Это остальные члены совета директоров. Эллиот О'Мэлли, Оуэн Картер и Тим Беркс. Ты их запомнишь?

Я киваю и, не сдержавшись, с отвращением говорю:

— У тебя в совете директоров нет ни одной женщины?

Он издает преувеличенный стон.

— Ты такая заноза в заднице, — говорит он, но при этом ухмыляется.

Интересно, это притворство для толпы?

Это не по-настоящему.

Это не по-настоящему.

Это не по-настоящему.

Он продолжает:

— Мартин будет голосовать за Рене, а Эллиот и Тим — за меня. Они верные. Единственный, кто остается в выигрыше, — это Оуэн. Он будет решающим. Он тот, кого мы должны впечатлить.

Я снова изучаю Оуэна. Именно он был впечатлен моим образованием, когда об этом зашла речь в «Бродяге». На его лице легкая ухмылка, и он не выглядит злым или жутким, как Рене.

Он выглядит достаточно мило, поэтому я откидываю плечи назад и киваю.

— Я могу это сделать.

Ашер переплетает наши пальцы и ведет меня в центр палатки, официально представляя мужчинам. Хотя он не так добр, как Эллиот или Тим, Мартин, по крайней мере, радушен и относится ко мне с гораздо большим уважением, чем Рене.

С Оуэном сложнее. Его стоическое лицо напоминает мне лицо Ашера, хотя я начинаю понимать, что мне открыта другая, личная сторона Ашера. Я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Думать об этом слишком тяжело и всепоглощающе, поэтому я выкидываю эту мысль из головы.

Это не по-настоящему.

Это не по-настоящему.

Это не по-настоящему.

Матч начинается, и мы устраиваемся у входа в палатку "Блэк Энтерпрайз", которая занимает главное место в центре поля. Несмотря на то что я понимаю игру благодаря урокам Эдуардо, я не могу обращать на нее внимания.

Я чувствую на себе взгляд Виолы. Она сидит крайняя справа от нас вместе с другими женами. Они не пригласили меня присоединиться к ним, что меня вполне устраивает. Я все равно чувствую себя более комфортно рядом с Ашером.

Я не обращаю внимания на жуткие взгляды Виолы. Но когда проходит десять минут, я не могу не нахмуриться. Я ловлю на себе взгляд Виолы уже в десятый раз за это время.

Я шепчу себе под нос:

— Виола продолжает пялиться на нас.

Ашер незаметно кивает мне и сжимает мою руку, что быстро становится нашим способом молчаливого общения друг с другом. Затем он удивляет меня, когда поднимает наши соединенные руки и с открытым ртом целует мое запястье.

Его язык проводит по чувствительной коже и даже нежно посасывает ее на короткое мгновение, посылая шокирующий толчок к моему ноющему клитору. Все закончилось так же быстро, как и началось. Он еще раз быстро целует мое запястье и еще один — в щеку, после чего возвращается к игре, как будто то, что только что произошло, — это нормально.

Я рада, что несколько минут назад надела солнцезащитные очки. Мое лицо, несомненно, раскраснелось, а расширенные глаза выдали бы мое удивление. Я понимаю, что это было просто шоу для жены Рене, но святые угодники.

Блин, как же я страдаю.

Если Ашер продолжит в том же духе, мне конец.

Когда матч заканчивается, все остаются в палатке, чтобы пообщаться. Благодаря Эдуардо я хорошо подготовилась к этому. Мы с Ашером расходимся. Пока я иду умолять жену Оуэна, Мэделин, он отправляется очаровывать Оуэна.

Мэделин была единственной брюнеткой в VIP-зале в тот вечер в клубе. Оказалось, что она также довольно милая. Она пухлее, чем я ее помню, но вес держится красиво и изящно. Она одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела, и когда я говорю ей об этом, она мило улыбается и делает комплимент моим глазам.

— Вы двое планируете завести детей в ближайшее время?

Я застонала.

— И ты тоже? — На ее растерянный взгляд я отвечаю: — Репортеры донимали нас вопросами, почему мы так скоро женимся. Они думают, что это внебрачная связь. — Я закатила глаза и выразительно похлопала по своему плоскому животу.

Если мне повезет, какой-нибудь фотограф, вероятно, только что сделал снимок, как моя рука соприкоснулась с животом. Представляю, какие заголовки появятся в газетах: «Невеста Ашера Блэка потирает беременный живот на благотворительном матче по поло».

— Ах, — говорит она, ее веселье искренне. — Нет, мне просто было искренне любопытно. — Она показывает на свой живот и усмехается. — Если тебя еще раз спросят об этом, направь их в мою сторону. Вот так выглядит беременный живот. Я должна родить через семь месяцев.

О.

Теперь ее вес, сосредоточенный в маленьком мешочке на животе, имеет больше смысла. В свою защиту скажу, что я давно не видела беременных женщин. К тому же то, что растет у нее в животе, даже не так старо, как мои предполагаемые отношения с Ашером, а это совсем не старо. Это отрезвляющая мысль. Я крепко сжимаю кулак, борясь с желанием взглянуть на Ашера.

Заставив себя сосредоточиться на Мэделин, я спрашиваю:

— Мальчик или девочка?

На ее лице появляется меланхоличное выражение, но потом оно сглаживается.

— Оуэн хочет знать, но я отказываюсь выяснять. Мы не стали дожидаться, пока узнаем пол наших последних двух детей, так что я хочу сделать сюрприз и для этого. — Она делает паузу, ее голос звучит неуверенно. — Вообще-то в последнее время мы постоянно ссоримся из-за этого. Это звучит так глупо, когда я говорю об этом вслух. Может быть, я должна снова дать ему то, что он хочет, а может быть, он должен дать мне то, что я хочу, потому что последние два раза были не в его пользу. Я не знаю. В любом случае, мы ссоримся из-за этого, и это отстой.

— Одна из моих приемных матерей забеременела, — начинаю я, удивляясь самой себе.

Я ненавижу говорить о своих приемных семьях, но вот я собираюсь это сделать. Это потому, что она мне искренне нравится? Или я хочу понравиться ей ради Ашера? Может, и то, и другое.

Я продолжаю:

— Она была одной из лучших. Мне очень нравились она и ее муж. Они были добры друг к другу, и, хотя я не думаю, что они любили друг друга, они были хорошими друзьями. — Я вздыхаю. — Их отношения также строились на дружбе. В то время это было самое близкое, что я видела, — любовь между супругами и даже между родителями и их детьми. Я никогда не была свидетелем любви. Но они? Они были друзьями и искренне наслаждались обществом друг друга. Но после беременности они изменились. Их ссоры разрушали их брак. — Я смотрю на живот Мэделин. — Хочешь угадать, из-за чего они ссорились?

Глаза Мэделин расширяются.

— Узнать пол своего ребенка?

Я киваю головой.

— Да. Каждый день.

— Но это же так глупо, — возмущенно говорит она.

— Вот именно.

— О. — Она делает паузу. — Ты только что назвала мои ссоры с мужем глупыми?

Я слегка улыбаюсь.

— Если я правильно помню, назвала.

Мы смеемся вместе, когда она ухмыляется.

— Назвала, не так ли?

Я пожимаю плечами.

— Если это поможет, я тоже так думала.

Она разражается удивленным смехом. Он наполняет комнату, заставляя Ашера и Оуэна переглянуться. Мэделин посылает Оуэну любящую ухмылку и подмигивает. Он выглядит удивленным, что заставляет меня думать, что они действительно часто ссорились.

— Знаешь, — начинает она. — Ты не так плоха, как я думала.

— Ты знаешь меня всего две минуты. Подожди. Мои рога еще вырастут. Ты просто застала меня в подходящий момент.

Она хихикает.

— Нет, правда! — Ее лицо становится серьезным. — Обычно я ненавижу девушек, которых приводит Ашер.

— А они похожи на них? — Я бросаю взгляд на Виолу, которая смеется с женой Мартина. Когда я проходила мимо них раньше, они оценивали наряды людей. Никто не получил больше двух баллов.