Галина Куликова - Нежный фрукт

– Вы похожи не на отравленного, а на душевнобольного, – честно призналась Люба, усевшись на его штаны. – Куда это вы собрались?

– К Астраханцеву, – коротко сообщил тот.

– Зачем?! – испугалась Люба.

– К вам это не имеет никакого отношения. – Сделав ловкий маневр, Грушин схватил носки и принялся с остервенением натягивать их на себя, подскакивая то на левой ноге, то на правой.

– А к кому имеет отношение? Не успела я произнести его фамилию, как вы взвились, точно вас подбросило взрывом.

– Моя Люда говорила об Астраханцеве, – признался Грушин, продолжая лихорадочные сборы. – Она сказала примерно то же, что и вы: «Кажется, я ошиблась профессором». И она точно произносила эту самую фамилию. Помнится, я тогда изумился – что это за тип? Вот теперь все, кажется, встало на свои места. Астраханцев знает ответы на мои вопросы, – плотоядно добавил он. – Поэтому я должен его увидеть. Срочно!

– Но не могла же ваша Люда тоже перепутать адрес! Здесь ведь речь об одной цифре – ноль вместо шестерки. Подумайте сами. Как могло случиться, что Люда в то же самое время, что и я, ехала к Астраханцеву, а приехала к вам?

Грушин на мгновение замер, немного подумал и заявил:

– Как и почему вы все перепутали, я уже знаю. А теперь я хочу узнать, как все перепутала Люда. Уверен, что именно Астраханцев – ключ к решению головоломки.

– Вы неважно себя чувствуете, – вновь попыталась остановить его Люба.

– Я чувствую себя отлично. Ноги ходят, голова думает. Что еще нужно для счастья? Слушайте, пойдемте со мной.

– Ни за что! – воскликнула она с надрывом. – Астраханцев женат.

– Ну и что? – удивился Грушин. – Я знаю массу женатых людей, личная жизнь которых не имеет к семье никакого отношения.

«Боже, что я такое несу? – испуганно подумал он. – Это же ересь самая настоящая!» Он всегда был за семью, за то, чтобы держаться в рамках дозволенного, чтобы делать все правильно... Но сейчас мир сдвинулся с места, и его принципы тоже как-то сдвинулись и перестали казаться такими уж незыблемыми. А может быть, он выдумал себе принципы, потому что ничего не понимал в любви и боялся этого непонимания?

– Семья должна быть настоящей, – уже уверенно продолжил Грушин. Конечно, это была прописная истина, но только теперь она приобрела для него смысл. Важный смысл! – Лишь тогда это семья, когда двое не могут жить друг без друга. А если они вместе только потому, что привыкли к рутине и им просто тяжело что-то менять, хотя уже ни чувств, ни общих надежд, ни общего счастья... Тогда это просто ячейка, зафиксированная на бумаге, и больше ничего. – Он на секунду замолчал и внимательно посмотрел на Любу. – Слушайте, все-таки вам надо пойти со мной.

– Нет, – отчаянно помотала головой та. – Нет, нет и нет! Я не хочу видеть Астраханцева. Никогда в жизни! Он меня обманывал, вот что я вам скажу. Обманывал искусно... А я-то думала... Когда он меня обнимал, я была так счастлива... Дико счастлива!

– Только не плачьте, – попросил Грушин мрачно. – Когда при мне плачет женщина, на меня нападает столбняк. Отдайте штаны и ждите меня здесь.

– Дима, миленький, простите меня, но я не хочу оставаться у вас. Я хочу домой. – Она поднялась с кровати и протянула ему ремень с тяжелой пряжкой. – Я уеду в Орехов вечерним поездом. Мне надо на вокзал.

– Уверен, с отъездом вы слишком торопитесь.

Люба посмотрела Грушину прямо в глаза и спросила:

– У меня есть шанс отговорить вас идти к Астраханцеву?

– Ни малейшего.

– А у вас нет шансов отговорить меня ехать домой. Сумка собрана, чувства сжаты в кулак. Я готова к отправке.

– Ну, раз вы так настроены... Я вызову для вас такси. – Грушин достал мобильный телефон и уже начал нажимать на кнопки, но Люба остановила его:

– Не смешите меня, до вокзала одна остановка на автобусе. А лучше я пешком дойду, у меня сумка легкая.

– Уверены?

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда выйдем вместе, – сдался Грушин. – Обещайте, что вы позвоните мне, когда доберетесь. У вас есть номер моего сотового?

– Нет. Если бы у меня был номер вашего сотового, я бы не стала метаться между двумя домами, а просто позвонила бы вам.

– Почему Лена не дала вам мой телефон?

– Она обещала прислать его эсэмэской, но, видно, позабыла.

– Ваш номер она мне тоже не дала. Глупая женская забывчивость, – раздраженно заметил Грушин.

– И не менее глупая мужская невнимательность, – парировала Люба. – Вы не попросили мой номер сами.

– Не попросил. Тогда я был стыдлив и робок.

– Когда это – тогда? – удивилась Люба. – Речь идет о нескольких днях.

– За несколько дней много чего может произойти, – пробормотал Грушин и предложил: – Давайте хоть теперь обменяемся телефонами.

Они принялись диктовать друг другу свои номера. Завершив манипуляции с мобильником, Люба потребовала:

– Только обещайте, что вы не скажете Астраханцеву, где я. Даже не вздумайте меня обсуждать. И рассказывать про то, что я вам тут говорила.

– Ладно-ладно, – ответил Грушин.

– «Ладно-ладно» меня не устраивает. Тут моя судьба решается, а вы так легкомысленно обещания раздаете.

– Клянусь, – торжественно произнес Грушин, встав по стойке смирно. – Клянусь, что не скажу Астраханцеву, что вы поехали домой. Кстати, что он из себя представляет?

– Он лжец, – процедила Люба, и тут же лицо ее распустилось, расслабилось, взгляд засахарился, губы раздвинулись в мягкой улыбке: – Он чудесный вообще-то...

– Простите, что спросил, – дернул уголком рта Грушин. – Я понял: он подлец, которого вы любите.

– Я не говорила, что люблю его! Как я могу его любить, если мы только вчера познакомились.

– Вы прямо как я, – изумился Грушин. – Еще сегодня утром я тоже проявлял чудеса глупости. Я так обидел Люду своими пассажами, что она просто обязана была сбежать от меня. Даже без постороннего вмешательства.

– Да кто такая Люда? Может, расскажете?

– Женщина. Необыкновенная! Она вчера позвонила в дверь, поздоровалась и назвала меня по имени. Я принял ее за вас. Думал, просто не расслышал чего-то. Люба и Люда – очень созвучные имена.

– Это происки Астраханцева, я чувствую. – Люба хлопнула себя ладонью по коленке. – Он все замутил. Только не представляю – зачем ему это потребовалось.

– Мне кажется, он принял вас за Люду, – начал строить версии Грушин. – А потом, когда во всем разобрался, побоялся сказать правду. Тем более он женат. Как бы вы отнеслись к такому повороту дела? Если бы он раскрыл карты?

Люба молча смотрела на него. Без слов было ясно, что она отнеслась бы к такому повороту отрицательно. Наличие жены всегда плохо сказывается на самочувствии женщин, питающих некие надежды.

– Все равно, – упрямо сказала она. – Астраханцев должен был выяснить отношения, стоя со мной лицом к лицу. Рассказать все с самого начала, объяснить...