Фатальная ошибка опера Федотова - Мария Зайцева
— А нехер распускать… — бормочу я, вообще не чувствуя раскаяния. Только сожаление, что так быстро вырубился урод, мало получил. За лапанье задницы моей жены вообще должен был без рук остаться!
— Федотов, у меня патовая ситуация, — продолжает Свен, закуривая еще одну сигарету, — твоя жена — отличный оперативник, она идеальна для некоторых видов заданий, незаменима практически… Ты — хороший оперативник, подаешь надежды… Я тебя, засранца, планировал повышать до начальника оперативного отдела… Но вас невозможно ставить вместе на задания, хотя это логично и обосновано! А ставить на разные задания не получается. Потому что ты принимаешься нарушать все мыслимые процедуры и инструкции!
— Я не могу отпускать жену без присмотра, — отвечаю я, — в конце концов, у нас с вами была договоренность… Именно поэтому я согласился, чтоб Ася вышла из декрета раньше на полгода…
— Я договоренность не нарушал, — рычит опять Свен, — твоя жена получает задания максимально безопасные!
— И там ее за жопу лапают какие-то толстые уроды! — тоже завожусь я, — это — небезопасно! И вообще… Мы так не договаривались! Я не хочу, чтоб она работала, говорил уже! Пошел вам навстречу только из-за нее, она уговорила! И вы обещали! А на деле…
— А на деле мы имеем полностью разгромленный ресторан, море свидетелей, видевших и запомнивших твою рожу, фигуранта, который еще не скоро придет в себя, и лично для меня — грандиозный хер в жопу от руководства за неумение проводить оперативные мероприятия тихо и максимально незаметно! Ты полквартала разнес, дебила кусок!
— Я не виноват, что там газовые баллоны в обход техники пожарной безопасности были, — парирую я, — человеческих жертв нет!
— Еще бы они были! Я бы тебя сразу в Заполярье отправил, медведей белых охранять!
— И похер! Ася бы со мной отправилась! Потому что не имеете права мужа с женой разлучать!
— Имею! Она — тоже оперативник!
— Она — кормящая мать! Официально в декрете! Я не виноват, что у вас так херово с кадровой работой, что полноценную замену моей жене не смогли найти до сих пор! Она и так у вас работала до самого роддома! Да она рожать прямо с задания поехала! Вы вообще соображаете, что делаете?
— Я соображаю! А вот тебе надо своего Отелло внутреннего унять!
— Не собираюсь! Никто не будет хватать мою жену за жопу! Хватит уже того, что она по вашему распоряжению чуть замуж за педофила не выскочила!
— Это был рабочий момент! И ты, засранец, молчал бы! если бы не я, ты бы ее и не увидел даже! Это я тогда упустил тебя, отправил ее охранять! Знал бы, чем дело кончится…
— Именно поэтому вы и крестный нашего сына! Мы вам благодарны за то, что тогда помогли… Но это не отменяет того, что я не позволю мою жену во всякие шалманы в качестве наживки запихивать! Такого уговора не было!
— Щенок! Я тебя к медведям!..
— Да пожалуйста!
— Товарищ подполковник! — на пороге появляется Ася, прерывая наш яркий обмен любезностями и лишая меня удовольствия нарушить все мыслимые и немыслимые правила, устав и прочую хероту, и дать в рожу своему непосредственному начальству.
Мы со Свеном замираем друг напротив друга, я с удивлением осознаю, что мы уже, оказывается, не сидим, а стоим, жестко глядя в глаза, рыча на повышенных оборотах. Не, ну понятно, я… Я — псих, когда дело касается Аськи. А он-то чего? Где хваленая чекистская выдержка?
Мы , как по команде, поворачиваемся и смотрим на Асю. И я в который раз охреневаю от нее, не верю своему счастью. Это — мое? Реально все мое?
Она — офигенная. И была офигенная, а после родов стала еще шикарней. Потому что грудь сделалась больше, и я не могу оторваться от этих молочных сисек, чисто физически не могу! А талия все такая же тонкая. И задница чуть больше стала, и это нереально круто! Короче, я понимаю, почему при виде нее у всех, кто носит брюки и имеет нормальную ориентацию, все в этих брюках встает. Понимаю, да. Но терпеть не намерен. И похер на все! К медведям, значит, к медведям!
Ася переводит взгляд с одной красной физиономии на другую, поджимает пухлые яркие губы, раздувает точеные ноздри.
Фурия моя… Опять будет мне выговаривать. А я буду извиняться… А потом — еще раз извиняться…
— Федотова, — хмурится Свен, — выйди, не до тебя сейчас!
— Очень даже до меня! — Ася решительно заходит в кабинет, и я опять зависаю на ее лице, жадно смотрю, словно гладиатор, влюбленный насмерть в шикарную и недоступную римскую госпожу. Да, дурак. Да, знаю. Да, похер.
— Федотовы, — опять выходит из себя Свен, четко просчитывая, что Ася пришла качать права и заступаться за меня. Валькирия моя… — Вы меня достали, Федотовы! Вы все границы переходите!
— Матвей Степанович, — Ася тут же меняет тон, урчит, словно ласковая кошечка, — простите его… Вы же знаете, какой он…
— Ася… — обаяние моей жены безотказно действует на всех без исключения мужиков, это не ново, но раздражает все равно. Мне не хочется, чтоб она расточала свои улыбки и кошачье мурлыканье на кого-либо вообще, кроме меня. Даже на вполне пожилого уже крестного нашего сына, — ты же понимаешь, что я не могу оставить это… Просто так. Меня уже в управлении поимели!
— Матвей Степанович… Понимаете, Володя просто сильно волнуется из-за меня…
— Да он всегда волнуется! — взмахивает безнадежно рукой Свен, — он дурак у тебя… Вот надо же, во всем остальном — нормальный оперативник, талантливый, я бы сказал… А рядом с тобой — дурак дураком…
— Э-э-э… Я тут вообще-то… — влезаю я, не желая, чтоб меня при жене дураком называли. Наедине — хер с ним. Всякое бывало, как только меня Свен не крыл. Но при Асе…
— А то ты что-то новое сейчас услышал, Федотов… — вздыхает Свен. Затем переключается опять
