Тихие Клятвы (ЛП) - Рамсовер Джилл
Его руки снова нашли мои, удерживая их над моей головой, моя грудь была прижата к его груди. Его губы оставались приоткрытыми, словно каждый сдерживаемый вздох еще больше погружал его в безумие. В его светящихся голубых глазах искрился конфликт между бездумной похотью и защитной преданностью.
— Трахни меня, Коннер. Я готова. Мне это нужно.
И с этой простой просьбой все притворство сдержанности исчезло. Коннер погрузился в меня, пока не натолкнулся на мое сопротивление. Он еще не вошел до конца, но я уже чувствовала, что разрываюсь от полноты. Я задыхалась, пытаясь привыкнуть к чужому ощущению. Он воспользовался этой возможностью, чтобы завладеть моим ртом, его язык глубоко проник в мой, чтобы отвлечь меня, как раз перед тем, как он глубоко вогнал в меня свой член. Он вырвал крик из моих губ, успокаивая боль своей лаской.
— Это моя девочка. Худшее позади, детка.
Я кивнула, грудь вздымалась от напряжения. Однако жжение быстро прошло, и я оценила ситуацию, сжав внутренние мышцы.
Коннер зашипел, его спина непроизвольно выгнулась. — Еще раз так сделаешь, и все закончится слишком быстро.
Я улыбнулась, из моего горла вырвался небольшой смешок, который только усилился, когда я снова сжала его и добилась от него еще одного стона. Хотя мой смех быстро умер, когда он изменил ситуацию, его собственная усмешка заставила его набухнуть внутри меня.
Боже, он был невероятно приятен.
Я бессовестно стонала.
Как так получилось, что я чувствовала его каждой своей частью? Как будто изнутри он получил доступ к магистралям и дорогам моего тела и мог управлять мной, как мастер-кукловод.
Коннер начал легко входить и выходить из меня. Каждое движение вперед-назад сопровождалось писком удовольствия, когда он терся о тот сверхчувствительный пучок нервов глубоко внутри меня. Я начала двигаться вместе с ним, потерявшись в древнем танце, который мое тело, казалось, знало без инструкций и указаний.
Он положил руку под одно из моих коленей и прижал мою ногу назад, выгибая меня так, чтобы усилить эффект от его движений.
— Я кончаю быстро, чтобы тебе не было слишком больно, но в следующий раз… — Он прикусил мою нижнюю губу, а затем начал входить в меня со свирепостью дьявола, бьющегося о врата ада.
Бархатное обещание чего-то большего свернулось в глубине моего живота. Казалось, оно висело совсем рядом, как луна в безоблачную ночь. Уже насытившись оргазмом, я не была обеспокоена своей неспособностью ухватить эту аморфную искру. Более того, я была заинтригована и полностью погрузилась в ливень наслаждения.
Когда из глубины Коннера раздался гортанный гул, я была поражена тем, что почувствовала, как его ствол набухает и пульсирует внутри меня. Все его тело содрогалось, когда его движения медленно ослабевали.
Не дав себе времени опомниться, он снова встал на колени и наблюдал, как извлекается из меня. Его глаза блестели от удовлетворения.
С другой стороны, я начала паниковать, чувствуя, как свидетельства того, что мы сделали, просачиваются из моей сущности. Я начала сжимать ноги, но руки Коннера быстро зафиксировали меня на месте.
— Я испорчу простыни, — напомнила я ему, смущаясь.
Его глаза не отрывались от моей киски. — Да плевать. Нет ничего сексуальнее, чем смотреть, как моя сперма капает из твоей мокрой киски. — Он нежно провел пальцем по моей дырочке, заглатывая и вдыхая аромат наших совместных соков. Свет в комнате был слабым, но все же его было достаточно, чтобы я могла различить красный оттенок блестящей влаги.
— Я никогда не ожидал, что женюсь на девственнице, и не испытывал особой потребности трахнуть ее, но, черт возьми, если мне не нравится знать, что мой член — единственный, который ты когда-либо будешь знать. — Его глаза наконец-то поднялись на мои.
Мои губы причудливо изогнулись в уголках. — Я никогда не собиралась беречь себя для брака, но, черт возьми, я рада, что сделала это.
Между нами возникла странная близость, пока наши глаза оставались прикованными друг к другу. Она нагрела комнату пугающим электрическим током.
Стиснув челюсти, Коннер соскользнул с кровати. — Оставайся там, — пробормотал он и направился в ванную. Когда он вернулся, в одной руке у него была влажная мочалка, а в другой — сухая. Я была приятно удивлена, когда он осторожно протер мою дырочку влажной тряпочкой, и обнаружила, что он нагрел ее до успокаивающей температуры. Удовлетворившись своей работой, он вытер меня насухо, а затем протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Тебе нужно пописать, а потом принять обезболивающее.
— Да, сэр, — игриво ответила я, за что тут же получила шлепок по заднице.
Он принес мне стакан воды, пока я ходила в туалет. Затем мы почистили зубы и вернулись в спальню, чтобы свернуться калачиком под тяжестью секретов, все еще нависших над нами.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Твоя мама была сестрой Агостино, не так ли? — Я собирался оставить эту тему до утра, но никак не мог успокоить свои метавшиеся мысли. Ноэми еще не заснула, и я решил, что, возможно, прежде чем мы сможем отдохнуть, нужно будет коротко поговорить.
— Да. Она и тетя Этта были близняшками, а дядя Агостино — их старший брат.
Это было то, чего я боялся. — Он и Ренцо хотели бы знать правду, но я не уверен, что мы должны что-то говорить. — Я обдумывал этот вопрос в своей голове последние десять минут. Насколько я мог судить, не хватало одной важной информации. — Почему Фаусто убил свою жену, Ноэми?
Я прижимал ее к себе, поэтому было легко почувствовать, как ее тело напряглось в ответ на мой вопрос. Я не удивился. Когда она впервые открыла правду о смерти своей матери, я почувствовал, что она что-то скрывает.
— Не все ли равно, почему? — тихо спросила она, ее голос был измучен месяцами страданий. Наверное, это был ад — жить с человеком, который причинил столько боли в ее жизни.
— Боюсь, что имеет. Мне нужно знать, что произошло. — И снова я почувствовал, как напряжение в ее теле усиливается, поэтому я продолжил. — Обычно мы не вмешиваемся в домашние разборки людей, не входящих в нашу организацию. Но если в ее смерти есть что-то большее, чем агрессивный муж, твоему дяде может понадобиться информация.
— Ты будешь вмешиваться, если это что-то большее? Мой отец, скорее всего, узнал бы, что ты был источником этой информации.
— Да, но мы обязаны хранить определенную лояльность Донатису. Мне не нравится вмешиваться в дела мафии, но если мы единственные, кто обладает этой информацией, это может быть необходимо.
Она молчала достаточно долго, чтобы беспокойство укололо меня в затылок.
— Я согласна, что это деликатный вопрос, — наконец сказала она. — Вот почему я думаю, что ты должен оставить это мне. Позволь мне сохранить это в семье.
Моя реакция была бурной. Ни за что на свете я не отправлю свою жену в центр потенциально опасной ситуации. — Этого не произойдет, Эм, так что даже не пытайся.
Ноэми вырвалась из моей хватки и повернулась лицом ко мне в темноте. — Пожалуйста, Коннер. Это я должна поговорить с дядей. Я хотела с самого начала, но так беспокоилась о защите Санте, что сдерживалась. Это я должна это сделать, и тогда ты и твоя семья не окажетесь в центре событий.
Мне это ни капли не понравилось, но она была не совсем неправа. Если бы я был на ее месте, я бы утверждал то же самое. — Ты знаешь, что твой брат сейчас не в большей безопасности, чем раньше.
Она вздохнула, снова расслабившись в моих объятиях. — Я знаю, но это должно быть сделано. И я бы предпочла этот путь, чем… ну, скажем так, втягивать в это тебя и твою семью, что только ухудшит ситуацию.
Я хмыкнул, раздраженный тем, что она все поняла. — Я не даю никаких обещаний, но я подумаю об этом.
Организовать встречу, чтобы она поговорила с дядей, было бы не так уж плохо, но я не мог представить, как можно не присутствовать на ней. А если бы я присутствовал, то мог бы и сам с этим разобраться. Все это было дерьмовой ситуацией. Мне не нравился ни один из вариантов, но я знал, что мы должны что-то предпринять, даже если это будет игнорирование всего этого.
