Антигерой - Наталья Евгеньевна Шагаева

— Мне кажется, омлет несвежий, — запиваю подступающее отвращение апельсиновым соком.

— Вроде свежий. Вера с утра его готовила, — мама пробует омлет еще раз и с удовольствием его ест, отчего меня начинает тошнить.

— Значит, яйца или овощи тухлые. Не ешь его, — снова запиваю отвращение соком.

— Вера! — рявкает отец. Мама вздрагивает, роняя вилку, так громко папа еще не кричал. Домработница прибегает с круглыми глазами. — Почему продукты несвежие?

— Как несвежие? Все… — начинает мямлить женщина, и мне ее жалко, папа безжалостен в этом вопросе. Он очень требователен к персоналу.

— Вер, может, мне что-то попало, ты не виновата, ничего страшного, — пытаюсь сгладить ситуацию, иначе отец уволит бедную женщину.

— Не может быть, я все пробую, — Вера подходит ко мне.

— Вы хотите сказать, что моя дочь лжет? — холодно интересуется отец, прожигая женщину недобрым взглядом.

— Роман, остановись! — требует мама и двигает мою тарелку к себе, пробуя омлет. Отец сжимает губы, наблюдая.

— Все в порядке, Верочка. Раде, видимо, нехорошо не из-за еды.

— Рада, тебе нехорошо? — спрашивает папа.

— Да, я, пожалуй, не буду завтракать, — отодвигаю стул и ухожу наверх.

Как только запахи еды остаются позади, мою тошноту как рукой снимает. Глубоко вдыхаю, скидываю домашнюю одежду, начиная собираться в университет.

— Радочка, ты как? — заглядывает ко мне мама.

— Уже хорошо. Правда, все отлично.

Мама проходит в комнату, садится в кресло и наблюдает за мной. Надеваю бюстгальтер и понимаю, что он мне мал, слишком сильно сдавливает грудь, отчего она ноет. Морщусь, снимая его. Что за бред. Грудь не может вырасти в моем возрасте.

— Что не так? — прищурившись, интересуется мама.

— Грудь ноет, такая чувствительная, — открываю комод, пытаясь найти спортивный бюстгальтер.

— Хм. А менструация у тебя когда была?

— Была…

— Когда?

— Когда… — задумываюсь. А когда она была? Меня кидает в холодный пот, когда я понимаю, что последний раз месячные у меня приходили, когда я была похищена Глебом. Он покупал мне прокладки… И все, не было их больше. Я совершенно про это забыла…

Натягиваю первую попавшуюся футболку и под пристальным взглядом мамы хватаю телефон, открываю свой женский календарь, начиная считать.

— Мам… — к горлу подступает ком.

— Большая задержка?

— Большая. Мам, я же не… Нет? — с надеждой спрашиваю у нее. Сажусь на кровать в полной растерянности.

— Так, в институт ты не идёшь. Собирайся, мы едем в клинику.

— Мама, ну это не обязательно беременность. Это же может быть что-то другое — сбой, болезнь. Да ведь?

— Вот в клинике и выясним.

Глава 33

Глеб

Вроде зима, а мне нечем дышать, дергаю ворот душащей рубашки, открываю окно в машине, дышу. Рука снова тянется к сигаретам. Последнее время курю, как будто у меня есть запасные легкие, а эти мне не нужны. От этого, видимо, и воздуха не хватает. Но мне плевать.

У Коваленко все как по маслу; если верить моему брату-адвокату, на сегодняшнем заседании дело решится в его пользу. Своего старого, продажного адвокатишку Коваленко уже натянул сам, а Наталью оставил мне. У меня нет к ней ни одной претензии, потому что главное «зло» в этой истории — я. Это я натолкнул ее на мысль и все организовал. Можно сказать, я тоже ей воспользовался.

Коваленко арестовал ей все счета. Наталье пришлось вернуться на родину, чего она делать не планировала. Женщина, по сути, осталась с голой загорелой задницей. Плевать, как она будет выживать в этом городе. У нее две дороги: либо эскорт, либо найти себе старого лоха, который будет ее обеспечивать, что, в принципе, одно и то же. Ничего другого она делать не умеет. Наталья вкладывала все, что у нее было, не в знания и саморазвитие, а в себя. В свое тело, которое продавала за дорого состоятельным мужикам. Содержанка, та же шлюха.

Чем я могу ее наказать?

Она и так уже наказана.

Могу только посоветовать не проворачивать таких афер, не прыгать выше головы и знать свое место содержанки.

Она звонила мне несколько раз, но я игнорировал. Нет ее в моей жизни и не было никогда.

Я на стоянке. Домой не хочется, и идти некуда. Есть, конечно, но не хочу. Мелькала мысль снова свалить из страны, убежать от навязчивых мыслей о Раде. Но нет, не поможет, проходили уже, ни хрена не легче.

Телефон вибрирует в руках. Номер незнакомый.

Долго пялюсь в экран.

— Да, — отвечаю, смотря в лобовое.

— Глеб? — спрашивает приятный, спокойный женский голос.

— Да, это я. А вы?

— А я София.

Какая ценная информация.

— Очень приятно, но ближе к делу, — недовольно отрезаю я.

— Я мама Рады, и, если она вам дорога, предлагаю встретиться. Если нет, забудьте о моем звонке.

Ох! Прихожу в тонус, расправляя плечи. Ничто так не бодрит, как моя девочка.

— Где и когда?

— Можно прямо сейчас. Я на Разина, в ресторане «Оливия». Десять минут вам хватит?

— Вполне. До встречи, — скидываю звонок, завожу двигатель, срываюсь с места.

Мама Рады…

«Если она вам дорога…»

Дороже, чем собственная жизнь.

Это шанс?

Тянусь к пачке сигарет и с психом вышвыриваю ее в окно. Немного потряхивает. Еще пару месяцев назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы мне о том, что я буду помешан на одной маленькой девочке. А сейчас ни хрена не смешно. Смысл жизни оказался не в благосостоянии…

Паркуюсь возле ресторана, выхожу из машины, набираю номер женщины.

— Я подъехал.

— Хорошо. Я за столиком на двоих у окна, на мне красная блузка, не пройдёте мимо.

Ух ты ж! Мне предстоит знакомство с мамой. Не планировал, но рад, до одури. Кто бы мог подумать.

Прохожу в ресторан, дергаю ворот рубашки возле зеркала и иду в зал.

Да, мимо не пройти. Рада очень похожа на мать. Красивая женщина. Статная, утончённая, привлекательная, красный ей идет. Моя девочка такая будет лет через двадцать? Охренеть.

Подхожу к столику.

— Добрый вечер, — киваю. — Глеб, — представляюсь.

— София, — женщина тянет мне руку. Пожимаю хрупкую ладонь. Если бы не знал Раду, запал бы на эту