Клянусь тебя ненавидеть - Даша Литовская
Про то, что Дамир потребует тест ДНК у Райхан, я ни минуты не сомневалась. Но к этому времени, от меня в доме уже бы и след простыл. Вся их грязь перестала бы касаться моего мира.
Райхан закрыла лицо руками и вскрикнула, сквозь рыдания. Её отец обернулся к дочери. Наконец задался вопросом, почему Райхан не пытается возразить.
- Это правда? – холодящим слух голосом, негромко спросил.
- Прости меня, папа. – простонала Райхан, дрожащая от страха. Боясь поднять взгляд на отца. Рыжеволосая женщина распахнула глаза, не веря глядя на дочь. Отпустила хрупкие плечи и отошла. Будто тут же отреклась от нее.
Лицо отца налилось бурой краской.
- Ты опозорила нас. – он не прокричал это. Сказал настолько бесцветно, что у меня пошли мурашки по коже. – Ты опозорила нашу семью. – тело Райхан начало вздрагивать от страшных всхлипов еще сильнее. – Разве так мы с матерью тебя воспитали? Разве учили быть подстилкой для мужиков? Гулящей блядью?
Он замахнулся сильной рукой, а я престала дышать.
Дамир ухватил меня за запястье и оттащил дальше к кровати.
Но в последнюю секунду разъяренный мужчина остановился. Так и не смог ударить до смерти перепуганную Райхан.
Обернулся ко мне и к Дамиру.
- Если бы я знал раньше…, - произнес и уважительно кивнул. – Наша семья приносит свои извинения тебе, Дамир. Как только будет возможно, мы проведем тест ДНК и сразу же поставим тебя в известность. Принимать ли участие в жизни ребенка, если он твой, решишь сам.
- Не надо. – тихо, почти шепотом, послышалось из-за его спины. – Не надо теста.
Мы все уставились на бледную как полотно простыни, Райхан.
- Я его уже делала. Это ребенок не от Дамира.
Плечи ее родителей будто в ту же секунду осунулись. И в минуту они прибавили в возрасте пару десятков лет.
Всё это гнусно и очень страшно.
- Прости меня. – Райхан взглянула Дамиру в глаза, и я была почти что уверена, что сейчас она расскажет и про Алию. Но она сказала совершенно иное, гонимая кошмарной попыткой хоть как-то себя оправдать. – Я не одна обманывала тебя. У твоей бывшей жены тоже есть сын. А твой или нет, я понятия не имею.
Я убедилась – Алия рассказала Райхан обо всем. Но во время их разговора в гостиной Райхан явно не была в курсе подробностей моего побега. В отличие от своей подруги. «Кроме побега, эта мерзавка сделала еще кое-что похуже.» - всплыли в голове слова их разговора. И я поняла, что Алия имела в виду. Она уже тогда знала про моего ребенка. Она знала, что я скрыла его от Дамира. И известно ей об этом стало вовсе не в ту ночь, когда я ездила к сыну в больницу.
- Это чужое дело! – взревел разгневанный отец Райхан. – Дамир, извини нас.
И практически вытолкнул дочь из палаты. Его жена бросила на нас виноватый взгляд и поспешила убраться следом.
Мы остались одни.
Молча смотрели на белоснежную дверь, но не в глаза друг другу.
Прошло минут десять, а может быть и все двадцать прежде, чем Дамир решился что-то произнести.
- Сын? – его голос дрогнул.
Я посмотрела в глаза цвета палящей стали.
- Это мой сын. И больше ничей. – с нажимом произнесла, заранее давая понять, что он на него никаких прав не имеет.
Дамир онемел.
- У тебя есть другой мужчина? Ты родила ему ребенка, Элина? – спустя долгое время произнес он. Не зло и не холодно. Скорее как-то потеряно.
И я очень хотела ответить, что да. Да, у меня есть другой. И что ребенок не от Дамира.
Но просто не могла больше врать.
- Я была беременна, когда ушла от тебя. У меня никогда не было другого мужчины. Но и тебя у меня больше нет. И никогда не будет.
Эти слова были для него словно пощечина. Но приносящая явно не боль. А что-то другое. Какое-то не здоровое облегчение. Или… надежду?
А затем он произнес то, что я меньше всего ожидала услышать:
- Ты когда-нибудь разрешишь мне его увидеть? – и впервые в жизни я услышала в голосе бывшего мужа мольбу. Не прикрытию. Откровенную.
- Зачем? Тебе никогда не нужны были дети. Мы с Тимом не нуждаемся в людях, которые не нуждаются в нас.
- Тим? – эхом слетело с губ мужчины.
Я судорожно заламывала онемевшие пальцы в карманах пальто.
- Прости меня. – обреченно выдохнул Дамир, и закрыл глаза. – Прости.
- Извинения уже никому не помогут и никого не спасут. Мой сын болеет. На его лечение нужны были большие деньги. Это единственное, в чем я нуждалась. И единственная причина нашей встречи той ночью в клубе. Вокруг тебя много врагов, Дамир. Намного больше, чем ты можешь себе представить. Удели внимание спасению своего дерьмового мира больших денег. Мы с сыном ко всей этой грязи больше и близко не подойдем. Разберись со всем тем дерьмом, что тебя окружает. С дерьмовыми друзьями. С дерьмовой семьей. С дерьмовыми мыслями, что ты чем-то обязан сестре и никогда не будешь достойным памяти своего отца. И дерьмовому прошлому тоже пришла пора положить конец. А мне... а мне и без тебя есть кого спасать. – я выпалила все эти слова на одном дыхании, боясь даже сделать паузу.
А Дамир лишь молчал в ответ. Я знала, что ему нечего больше сказать.
Даже такого сильного противника, как он, можно переиграть. Перехитрить. И в конце концов стареть в порошок.
Я всего лишь поступила так, как он когда-то учил – искоренила свою последнюю слабость.
Теперь, впервые за долгое время, я не была лишена права выбора.
Я могла сесть на стул в этой белоснежной палате, посмотреть мужчине в глаза и спросить его о той ночи. Прямо. Открыто. Опровергнуть или подтвердить свои подозрения. Окончательно убедиться в том, что я видела. Или разбить воспоминания в пух и прах, меняя их. Переписывая историю на живую, вновь царапая и без того искалеченную душу острым пером судьбы.
А еще я могла просто уйти. Навсегда. Не рыться больше в паскудных подробностях призрачной
