Помолчим? - Дарья Тоин
Останавливаюсь у деревянной двери, которую как-то лет в 18 даже пришлось выносить ногой, когда мама решила жить с отчимом, а меня… «Может, тебе стоит поехать к бабушке? Поступишь в Казань, там хорошие ВУЗы».
— Вот тут я вырос, Кать. — Справляюсь с замком, раскрывая дверь. Духи… осколки. Катя закашливается и начинает смеяться. И это лёгкое касание моей ладони почему-то успокаивает мысли.
— Давно разбил?
А я уже даже не помню. Лишь пожимаю плечами.
— Где тут веник и совок? В ванной? — Катя норовит пройти внутрь, а я не спешу её останавливать.
В конце концов, все мои кошмары лишь в моей голове. А это по сути убитая однушка на отшибе, стоящая не так уж и много на рынке недвижимости. Вот если добавить к сумме аккорд и счёт в госбанке, тогда можно позариться и на квартиру в центре напротив собора. Только аккорд всегда был мечтой, которая едва успела воплотиться. Но… думаю, это не такая уж и плохая идея. В конце концов, Аня, что числится пока ещё хозяйкой квартиры, едва ли будет против.
Сокровище уже успело замести всё и даже найти урну.
— Хочешь… воды? — Усмехнулся, строя из себя радушного хозяина. — К запаху быстро привыкаешь.. — Ага. Там кухня, там комната. Вот как-то так. — Ого, тут есть тайная комната? — Катя уверенно приближается к потайному шкафу. — Ага, вход в Нарнию, не иначе.
Может, мальчик и правда вырос? Или все дело вот в этой девчушке, что исследует мою обитель совершенно ничего не стесняясь?
— О, у нас раньше была такая плита… — Довольно заглядывает в духовку, но тут же морщится. — Равиль, тут нужна ген. уборка. — Даже не мечтай об этом.
Катя подходит к окну, дотрагиваясь до увядшего денежного дерева.
— Я тут не живу, он сражался до последнего.
Милая вздыхает, оставляя цветок в покое. Опирается о подоконник, вдыхая свежесть только прошедшего дождя. Встаю позади, укутываясь её настроением. Голова проясняется, словно вместе с дождем ушел страх того, что она не поймет.
— Если не хочешь, можешь не говорить ничего. — Шепчет Катрин, мило перебирая пальцами мои ладони, нашедшие покой на её животе.
— Кать, я никому не говорил такое, да и как-то не думал, что придётся. Но… мне с тобой хорошо. Вот так, как надо… понимаешь?
Смутилась, слегка кивнув.
— Вот и хорошо. — Выдохнул в шею, поцеловав.
Только вот сейчас. Да, точно. Сейчас. Между четвертым и шестым, на третьем. Блин, мелкая.
— Кать, поедем? Тут недалеко есть кондитерская, мама раньше любила торты оттуда. Думаю, это.. — Хорошая идея.
Игнорирую вибрацию за вибрацией, что уверенно терзают моё бедро. Чокнутой ещё не хватало. Пока Катрин обувалась, успел заметить «Ты пожалеешь» на дисплее, и тут же убрал обратно. Да, вот ещё малолетки меня не запугивали, конечно.
— Идём? — Угу. Кремовый торт с карамельной пропиткой удобно покоится в одной руке, коробочка из Икеи во второй.
— Звони уже, Катя, не бойся. — Я не думала, что твои ро… — Осеклась. — Мама с отчимом… живут в таком доме. — Это лишь обёртка, Кать. Звони.
Наконец дотрагивается до звоночка, что тут же торжественно оповещает о нашем прибытии. Катя нервно перебирает руки и даже прикусывает губы, а мне почему-то хочется утащить её сейчас и зацеловать… но это у нас плохо кончается, так что стою, терплю, нацепив на себя рабочую улыбку. За дверью наконец раздаются шорохи и дверь открывает… Мелкий.
— Что не гуляешь, шантропа? — И тебе привет. — Выдает слишком напыщенный избалованный мальчик. Ему бы бабочку и смокинг, а то это лицо, полное снисходительности, никак иначе не воспринимается.
— Знакомься, Кать. Это малой.
Названный протягивает руку неуверенной Катрин и заявляет, сияя гордостью.
— Леконцев Артём Николаевич. — Кат. ерина. — Явно теряется, стараясь не рассмеяться — Тёмочка, — Раздается позади, магнитом затягивая мелкого внутрь. — Что ты встал на сквозняке..
Мама… во всей красе. В бежевом платье из лучшего бутика города, с макияжем, маникюром, завивочкой — локон к локону.
— Ма, ну, что ты вырядилась.. — Не каждый же день.. — Катю смущаешь. — Подталкиваю локтем внутрь, вручая маме сначала торт, а потом и эту фиговину. — Проходи, солнышко, не стесняйся.
Малой выжидает у комода, наконец соображает, что для его величества ничего не принесено, и устремляется на верх к себе в комнату, крикнув на прощание, что торт его светлость есть не будет.
— Ты не говорил про брата… надо было ему.. — Обойдется. — Я всё слышу. — Улыбается мама, возвращаясь к нам. — Катенька, проходи. Правда Колю вызвали на работу, так что мы уж втроём с вами, ладно?
Катя кивает, явно не найдя слов. Мама кажется сейчас сущим ангелом. А так ли это? Ну, у каждого своё мнение на этот счёт. Идеальные чашечки из её любимого сервиза уже стоят на крепком дубовом столе с льняной скатертью. В пиалах мамино печенье, а теперь и торт рядом, от которого она даже кажется немного растерялась.
— Это тот самый, да? — Кивнул. — Тысячу лет его не ела, Равиль.
Светится, распаковывая упаковку. Ловко разрезает на части, пока Катя деликатно интересуется, нужна ли помощь.
— Не переживай, не переживай. — Вторит мама, уже раскладывая по блюдичкам её давно забытое любимое лакомство. — Знаешь, я так любила раньше этот торт.. — Да, Равиль рассказывал.
Обе улыбнулись, едва встретившись взглядом. И все бы хорошо, но почему мне самому неловко?
— Катенька, а чем ты занимаешься?
И я почти открыл рот, но сразу передумал, получив колкий взгляд от обеих представительниц чудесного пола. Ну, действительно, не меня же знакомить привели.
— Сыночек, будь добр, сходи до Темочки, отнеси ему тортик да поговори, вы так давно не виделись. — Мам, он не будет. — Сходи, дорогой, сходи.
Ловлю Катин взгляд, пытаясь хоть улыбкой подбодрить, но та в ответ лишь пожимает плечами, давая понять, что нет причин волноваться о ней. Ну, не съест же моя мать её, верно? Конечно же, нет.
Беру уже подготовленный поднос со своей порцией и тарелкой для мелкого, вздыхаю напоследок да все же выхожу из кухни. Понятно, девочкам надо поговорить. Катерина.
— Кать, ты же знаешь репутацию моего сына?
Кивнула, стараясь держать улыбку.
— Ну, он на самом деле выбился из рук. Понимаешь… мы с ним часто ругаемся… да и я никогда не была образцовой матерью для него… Он сильно переживал из-за Рината — его отца, а я… — Она вся обратилась в воспоминания, словно вглядываясь в отрывки прошлого, транслируемые на белой скатерти. Вдруг зажмурилась, тут же опять улыбнувшись. — Но пойми, каким бы трудным он не был, если он искренне тебя полюбит, он не посмотрит ни на одну. — Да, я знаю, всё хорошо. — Я лезу не
