Я слышу - Наталия Никульшина
Мельком бросив взгляд на свои собранные сумки, я задумалась. А не зря ли я их собрала? Он ведь с психу мог и передумать насчет моей выписки, проучить меня, типа. Как тогда со снотворным. Я вздохнула. Надеюсь, что нет.
Ладно, напишу.
«Спокойной ночи.» - больше не знаю, что добавить. Да он вряд ли и на это ответит.
К счастью, я не всегда оказываюсь права, но его смс, как и моя, не была красноречивой.
«Спокойной.» - даже еще короче.
Стоит написать «я тебя люблю», или сказать это завтра? Но ведь он и трубку может не взять. Тогда, значит, напишу смс и завтра. Я и так сейчас первый шаг сделала, а он – только половину!
Я еще немного подождала, что Коршун признает свою вину и все же напишет мне что-нибудь еще, но чуда не случилось. Пришлось лечь спать, так и дуясь на своего доктора.
Танька проснулась первой, намарафетилась так, будто ее не из обычной больницы выписывают, а из роддома, причем с тройней, как минимум! Нашу красотку даже медсестры не узнали, она ведь тут обычно страдалицей была, а сегодня – прямо моделька!
Я, конечно, тоже привела себя в порядок, нацепила длинный сарафан цвета морской волны, чтобы спрятать расчесанные из-за чулок ноги, а Оля заплела мне две шикарные косички. Я сегодня почти русская красавица, кокошника только не хватает!
В девять позвонил Гоша, отчитался, что мой подарок почти готов, осталось только подписать, и что он выезжает к Лизке, которая уже несколько раз ему позвонить успела и места себе не находит, ожидая нас. Милый Гоша, не зная, что из больницы я вернусь одна, сообщил сестре о дне рождения моего доктора, и Лизка дома уже пир готовит, стараясь показать себя с лучшей стороны, как я и просила. А я не решилась сказать Гоше, что напрасно они там суетятся. Блин, ну почему мы так не вовремя поругались?! И ничего бы не было, если б кто-то не партизанил о своем дне рождении!
Все утро я вертела в руках телефон, трусила набрать его номер. Мне было не страшно с ним поговорить. Мне было страшно, что он может не ответить.
Так, за моим страхом, время подошло к обеду, Танька не стерпела, пошла в ординаторскую требовать свою выписку. Мы с Ольгой остались вдвоем, выглядела она печальной.
- Что вот я теперь делать тут буду?! – вздыхала Оля.
- Пить корвалол с кем-нибудь другим! – пошутила я.
- Котенок Гав ведь уедет, а мне только с ним пьется! – засмеялась она.
- То есть, где корвалол достать – это для тебя не проблема?
- Ой, аптек, что ли, мало?
- Действительно! А ведь еще можно ночью процедурку ограбить! Вы ж хотели!
- Алис, звони, ладно? – с грустью попросила моя пока еще соседка по палате.
- Конечно! – радостно отозвалась я. Мы будем дружить и дальше! – И ты тоже звони!
- Естественно! Я планирую еще на вашей с Коршуном свадьбе погулять!
Теперь вздохнула я.
- Блин, все позвонить ему боюсь…
- И зря! Понятно, он тоже не прав, но ведь поздравить же нужно человека!
- Да знаю…, - я опять взяла в руки телефон, но в палату влетела счастливая Таня.
- Ура! Добби свободен!!!
- Смотри, у нее даже голос прорезался! – рассмеявшись, заметила Оля.
- И голодный вид пропал! – согласилась я.
Таня положила на мою тумбочку лист бумаги.
- А вот твоя свобода! Там сегодня наш несостоявшийся маньяк, как там его зовут?
- Илья Алексеевич, - улыбнулась я.
- Во! – кивнула Таня. – Он. Отдал и твою сразу. А то, говорит, Кузнецова ведь спешит.
- Угу. Никуда уже Кузнецова не спешит, - пробормотала я.
- Может, тебя подвезти? – предложила Таня. – За мной там как раз уже приехали.
- Нет, спасибо, я сама доберусь. Пошли, вместе спустимся, с улицы позвоню своему имениннику, поздравлю.
Мы подхватили свои сумки, простились с печальной Олей и вышли из палаты. По пути в лифт кивали на прощание знакомым лицам, медсестры смотрели с улыбкой (кроме одной стервы, она почти прыгала от радости, что я ухожу), а товарищи по несчастью глядели с завистью.
Уходить оказалось грустно, я успела привыкнуть к больнице и к этому новому для меня миру. И как бы плохо или больно мне здесь ни было – время, проведенное в этих стенах, мне очень понравилось. Чаще я была тут счастлива, чем страдала.
Мы с Таней остановились у фонтана, тоже обменялись телефонами, и она умчалась навстречу свободе. Я поставила свои сумки на лавочку, достала телефон и решительно набрала номер своего Коршуна.
ГЛАВА 17
ГЛАВА 17
Трубку он взял сразу, причем так быстро, что я и не ожидала даже. Словно ждал.
- Дмитрий Васильевич слушает.
- Э-э-э…, - вот зачем так официально? Я же все утро речь готовила, а теперь вот растерялась. – Привет…
- Привет.
- С днем рождения, Дим…
- А таким голосом, будто кто-то умер, - усмехнулся Коршун. – Спасибо.
Мы немного помолчали, я присела на лавочку, вздохнула. Так, чтобы он слышал, что я тут страдаю. Что сказать? Ладно, я ведь планировала.
- Дим?
- А?
- Я тебя люблю.
- Алис?
- А?! – рассмеялась я с облегчением. Неужели – мир?
- Я тебя люблю!
- Что делаешь?
- Думаю к окулисту тебя записать.
- Чего? – не поняла я.
- Заинька, я если не в халате – ты меня в упор не видишь? – захохотал он. – Что-то не нравится мне твое зрение! Глазки раскрой!
Я стала осматриваться, не веря своему счастью. Он приехал!!!
- Ты здесь?!
Мой Коршун сбросил звонок и вышел из-за фонтана. Я счастливо ему улыбнулась, он подошел ко мне, обнял.
- Красавица.
- Слепая! –
