Вернуть жену - Дина Данич
- Ты же просила наказания, - цедит он. - Теперь терпи, жена.
Покорно ложусь обратно и закрываю глаза. Ягодицу обжигает удар.
- Не смей никогда подобного делать. Поняла?
- Да, - тихо шепчу.
Второй удар ложится на другую сторону.
- Не смей подвергать себя опасности и заключать сделки у меня за спиной. Поняла?
- Да…
- Не смей сомневаться в своем муже. Поняла?!
Третий удар оказывается более сильным. Всхлипываю, стараясь сдержать рыдания. Физическая боль не так сильна, как то, что я чувствую вместе с мужем. Я не предполагала, что ему будет настолько больно. Не хотела его ранить или задеть его самолюбие. Но и не попытаться защитить не смогла.
Я же люблю его…
Вместо четвертого удара, чувствую легкое поглаживание между ног. Оказывается, я давно уже без трусов. Вся эта ситуация, острота ощущений вызывает не только боль, но и… странное возбуждение.
- Ты моя жена! - рычит Амиран, входя сразу и до конца. Мое лоно не успевает подстроиться, и небольшой дискомфорт заставляет сжаться. - Пусти! Впусти меня!
Слышится треск ткани, и от платья остаются только жалкие лоскуты. Зато вся моя спина оказывается обнаженной. Тут же чувствую жесткий укус возле шеи, довольно грубые прикосновения к спине, бедрам.
Амиран зол, я это знаю. И разделяю эту боль с ним.
Он двигается резко, жестко, глубоко. Ощущения от нашего секса выходят на какой-то новый уровень. Несмотря на причину подобного, во мне разгорается животная страсть, похоть даже. Подаюсь бедрами назад, пытаюсь впустить е гго еще глубже. Ладонь мужа пробирается к груди, довольно ощутимо сжимает ту, до легкой боли. И я чуть приподнимаюсь, прогибаюсь в спине так, как будет удобно ему, моему мужчине.
Еще один обжигающий шлепок, но теперь он воспринимается совершенно иначе.
- Нравится пожестче? - рычит на ухо Амиран. - Так надо? Так?!
Мои мысли превращаются в сплошной кисель. Я не понимаю, откуда во мне все это - такое дикое желание, такая ненасытность и жадность. А когда пальцы мужа ложатся на клиотор и довольно жестко начинают тот тереть, перестаю себя контролировать и ярко кончаю, не стесняясь кричать в голос.
Как и муж.
Сил, чтобы пошевелиться, совершенно нет. Я просто выжата как лимон. И не знаю, как теперь вести себя после того, что вытворяла, что позволила Амирану. В голове уже начинают копошиться сомнения, что я зря отпустила свои желания и эмоции.
И вдруг чувствую нежный, очень осторожный поцелуй между лопаток.
- Прости… - выдыхает Амиран.
- 47 Ася -
Тёплые струи воды смывают наше безумие, примиряют, успокаивают. Амиран молчит. Только гладит меня по плечам, спине, зарывается пальцем в волосы.
Я боюсь нарушить этот момент и тоже молчу.
- Я был слишком груб, - с сожалением произносит он, проводя пальцами по своей же отметине. - Прости.
- Ты все ещё злишься? - робко спрашиваю.
- Конечно, я злюсь, - раздраженно отвечает. Прикрывает глаза, глубоко дышит. - И дело не только в моем самолюбии, по которому ты прошлась, Ася. Феликс очень опасен. И сделки с ним опасны.
Чувствую ли я вину? Определенно. Но вместе с тем рада, что решилась на это.
- Со мной была Оля…
- Это аргумент? - судя по голосу муж снова начинает злиться. - Ты так доверяешь этой кобре? Ты и понятия не имеешь, на что она способна!
- Она хороший человек. И я сама способна принимать решения. Если чтобы помочь тебе нужно пожертвовать салоном и собственный гордостью, я это сделаю.
Казаев долго-долго на меня смотрит ничего не говоря. Больше всего я боюсь не его злости, а того, что он разочаруется во мне. Раньше я бы ни за что не решилась на такое. Но я уже не та девушка, которая строила розовые замки и мечтала о свадьбе.
- Ты подвергла себя опасности. Это недопустимо. Неужели ты не подумала, что будет с Рамилем? Как ты могла оставить сына? Меня?
Муж отчитывает меня, но я различаю страх, который стоит за этой злостью.
- Я вас очень люблю, - кладу ладони ему на грудь, мягко провожу, успокаивая любимого. - Вы самое дорогое, что у меня есть. И ради вас я готова на многое.
- Ты не понимаешь… Я не могу тебя снова потерять. Не могу.
- Тебе и не придётся. Я же здесь, рядом.
- Ты ввязалась в опасное дело. Я запрещаю тебе заниматься подобным.
Вздрагиваю. Вроде понимаю, что он так заботится, а все равно проскальзывает неприятие такого отношения. Но я молчу, держу своё мнение при себе, не желая разжигать ссору.
- Ты так изменилась, - неожиданно добавляет муж. - Стала такой самостоятельный, решительной.
Его слова пропитаны горечью, возможно, даже разочарованием.
- Это плохо?
- Это из-за меня. Я виноват, что допустил это. И мне очень жаль.
Не смотрю ему в глаза. Мне страшно убедиться в том, что муж и правда разочарован во мне.
- Прости…
- Нет, это ты меня прости.
- Ты хочешь, чтобы я снова стала покорной и правильной женой? Чтобы вела себя, как учила мама?
- Нет, Ася. Я хочу, чтобы ты была собой. Была счастлива и в безопасности. Я ценю твою готовность пожертвовать и рискнуть ради меня, но оставь мне самому решать мужские дела.
Амиран мягко приподнимает мое лицо, вынуждает посмотреть ему в глаза.
- Я люблю тебя. Злюсь, но все равно люблю.
Выдыхаю с облегчением, робко улыбаюсь, прижимаюсь ближе.
- Прости что сорвался, - добавляет Казаев, нежно проводя кончиками пальцев вдоль моей спины.
