Его безумная ярость - Юлия Еленина
Мы с Мишей и сами бы разобрались. Но тут же смотрю на нее, пока мой новый друг Аркаша идет до тачки, и вижу уже не испуганную девочку с фотоаппаратом, а уверенную в себе женщину. Да, она боится, но ее гибкий алюминиевый стержень стал стальным.
– Давай поженимся, – выпаливаю я.
Милена вскидывает брови в удивлении, но тут же улыбается, ответив:
– В первый раз это было романтичнее. Но я подумаю.
– Я тебе подумаю, – тихо говорю, трогаясь с места.
Надо разбавлять напряженные дни и такими моментами, чтобы окончательно не свихнуться. Может, в первый раз и романтичнее было, но от той юношеской романтики в нас, наверное, мало осталось, хотя и ей должно быть место в любом возрасте, даже когда съедает быт и все надоедает. Но уверен, с нами подобного не случится.
Замечаю указатель и сворачиваю на проселочную дорогу. Два километра по гравийке – и впереди показываются дома. Миша сказал, что эта улица в конце деревни, перпендикулярно главной. Даже сказал, где можно остановиться. Но я не еду сразу в заросший парк, а немного кружу в начале деревни, чтобы не вызвать подозрений у наших неожиданных напарников.
Наконец в старом парке около реки оставляю машину. На небольшом, свободном от деревьев пятачке стоят две старые иномарки. Возможно, кто-то из дачников рыбачит, потому что для отдыха место неподходящее – комары съедят даже в самый жаркий день.
Люди Поплавского выходят из машины, и Аркаша спрашивает:
– Пешком пойдем?
Нет, Виктору Сергеевичу определенно нужен хороший менеджер по подбору кадров, а то как-то все очень печально.
– На вертолете полетим, – не выдерживаю я.
– А где нас будет ждать Миша? – интересуется Милена, чтобы разрядить обстановку.
– В конце деревни, вдоль нужной нам улицы, высажена липовая аллея. Там в кустах или траве он нас и ждет, если его мошкара не сожрала.
– Думаю, по улице прогуливаться нам не стоит, – хоть какую-то дельную мысль вносит Аркаша.
Мы идем на берег реки и дальше направляемся вдоль нее. Когда парк заканчивается, а река делает поворот, мы спускаемся с небольшого пригорка, чтобы из окон домов нас не было видно, и так добираемся до липовой аллеи. На узкую дорогу, где две машины вряд ли бы разминулись, не выходим. Идем дальше, деревня заканчивается, и я останавливаюсь, чтобы позвонить Мише.
– Черт! – хмурюсь, когда слышу, что абонент не абонент.
– В чем проблема? – спрашивает Аркаша.
Второй, который был за рулем, видимо, вообще немой.
– Недоступен. Может, батарея села.
– Надо позвонить Виктору Сергеевичу.
– Сначала разведаем обстановку.
Становится уже совсем темно, начинает накрапывать мелкий дождь, и мы двигаемся осторожно вдоль аллеи с обратной стороны дороги.
– Вот дом, – останавливаюсь я, глядя на темные окна.
– Света нет, – делает гениальное умозаключение Аркаша. – Я схожу туда тихонько.
– А тихонько сможешь? – сомневаюсь я.
– Я в спецназе служил, – даже с обидой отвечает он.
Кажется, там ему голову и отбили. Но мысль свою я, конечно, оставляю при себе.
Аркаша растворяется в темноте, а я упорно звоню Мише, но все тот же абонент не абонент. Водитель все молчит, пока через минут десять, проведенных только при звуках комаров и кузнечиков, у него не звонит телефон. Я сжимаю руку Милены, чувствуя, как ее трясет, и прислушиваюсь.
– Да. Понял. Идем.
Лаконично.
– Что такое? – спрашиваю, пока он снова не начал играть в молчанку.
– В доме никого. Виктор Сергеевич уже подъезжает. Вы пойдете?
– Конечно, – киваю я. – Думаю, можно выйти на дорогу, будет удобнее.
На пороге дома сидит с печальным видом Аркаша. Наверное, ждет нагоняя от шефа. Подняв голову при нашем приближении, вздыхает:
– Мы опоздали.
– Дай пройти, – делаю шаг на первую ступеньку, все еще не отпуская руку Милены.
Мы входим в обычный деревенский дом: длинные сени, дверь в прихожую, налево кухня, по прямой единственная комната. Чисто, но бардак, будто кто-то что-то здесь искал. И как провидение подсуетилось – такая выделяющаяся на свободном пятачке пола фотография. Место выбрано идеально – за нее сразу цепляется взгляд, но только не Аркашин.
Милена тоже замечает и наклоняется. Черно-белая, выцветшая, но изображение видно. Мужчина и женщина. Влюбленные и счастливые.
– Это Поплавский с какой-то девушкой, – уверенно говорит Милена.
– Похож, – соглашаюсь я.
– Нет, не просто похож, точно он. А вот девушка, кстати, на Кристину похожа.
– Но это не она, если Поплавскому здесь лет тридцать.
– Думаешь… – Милена даже вслух не может произнести эту мысль. – Но ведь Паша сказал, что она его родственница… И тогда бы Поплавский… О Господи!
За окном мелькает свет фар, а я так и пялюсь на фото, решая, что делать. Кто же все-таки нам расскажет правду? Во дворе раздаются голоса, за ними – шаги в сенях.
– Марк Захарович! – зовет меня Поплавский, и я оборачиваюсь, держа фото так, чтобы он видел.
– Кристина сбежала, – говорю, но взгляд Виктора Сергеевича прикован к моим рукам.
Он чуть дергает щекой, потом морщится, на лбу пролегает глубокая складка, а руки сжимаются в кулаки.
– Здесь жила ваша знакомая? – невинно интересуюсь, пока Поплавский пребывает в таком состоянии.
– Жила, – машинально кивает он. – Но это не ваше дело, – быстро берет себя в руки.
– Пойдем отсюда, – смотрит на меня Милена.
– Да, – соглашаюсь я. – Я поделился с вами информацией, Виктор Сергеевич. Надеюсь, если вы что-то узнаете, то поступите так же.
– Марк Захарович, – Поплавский забирает у меня фотографию и рвет на четыре части, – вы же понимаете, что ваш брат с ней заодно.
– Нет!
– Тогда где он?
Я чертыхаюсь, потирая затылок, а Милена кладет руку мне на плечо и говорит:
– Марк, кажется, Виктор Сергеевич прав.
Глава41. Милена
Я едва сдерживаюсь, пока мы возвращаемся к машине. Поплавский своих людей с нами не отправил, как Марк и предположил. Поэтому, едва свернув на соседнюю улицу, я останавливаюсь и начинаю смеяться.
– Милена, я смотрю, ты хорошо развлеклась.
Марк тоже улыбается, почти по-мальчишески, с озорством.
– Может, нам тоже надо было поступать на актерский.
– И блистали бы мы сейчас где-нибудь в Голливуде.
Я вытираю выступившие от смеха слезы и спрашиваю уже серьезно:
– Думаешь, Поплавский нам поверил?
– Я, конечно, не экстрасенс, но мне кажется, что поверил, – отвечает Марк.
Уже в машине он достает телефон и пишет сообщение Мише. Не знаю, когда оно дойдет, учитывая, что абонент был недоступен, но куда примерно ехать, мы знаем.
Я всю дорогу оборачиваюсь, ожидая, что Поплавский передумает и снова отправит за нами своих людей. Изредка за нами появляется свет фар, но Марк притормаживает, и машины опережают нас.
